Внутренний навигатор. Юлия Важенина

на счет трупных мешков был усвоен на всю жизнь. Серая дымка окутывала спокойную в этом течении, часто переходящую в плесы Умбу.

      – Что-то совсем взгрустнулось, товарищи! – Хохол с намеком посмотрел на рюкзак Михалыча. Череватый одобрительно кивнул, доставая кожаный чехол с рюмками и плоскую назовскую [14] флягу.

      – Помянем, – выпили, не чокаясь, и снова замолчали.

      – А ведь могли бы жить и жить. Замуж выйти, детей родить, – тихо, как бы размышляя вслух, пробурчал Хохол.

      – А каково родителям? Сами по глупости дочерей на смерть привели. Обеих сразу. Не хотел бы я оказаться на их месте, – так же размышляя вслух, поежился Юра.

      – Может, еще по одной? – стараясь разрядить обстановку, грустно подняла брови я.

      – Предложение, подкупающее своей новизной, – Михалыч подмигнул и снова достал аварийный запас.

      Это были тяжелые ПСРы. Мы с Череватым вспоминали о них при каждой встрече, то разбирая ошибки и возможные варианты развития, то просто тихо поднимая третий тост. Конец лета после Умбы выдался на редкость спокойным, давая нам насладиться. В Москву я вернулась уже не той, что была. Многое переосмыслила, но служить в МЧС хотела все больше. Осенью и зимой кропотливо занималась учебой, понимая, что недоученные мною темы могут кому-то стоить жизни.

      Глава 12. Третий сын. Лавина

      – Сашка! Красота-то какая… – восхищалась я полярной елью в длинной белой шубе. Ранней весной Михалыч взял две недели отпуска и повел меня в зимний поход по Хибинам. Учил выживанию, ориентированию, разным спецназовским штучкам. В этой небольшой экспедиции он много рассказывал о своей юности, о родителях – ссыльных казаках, о службе в Пскове. Как после армии работал машинистом электровоза и между сменами бегал с ружьем по горам. Как встретил свою Марину и вырастил двух сыновей.

      – Знаешь, Юльчик. А ведь ты – мой третий сын, – сказал Михалыч в один из вечеров у разведенного с одной спички костра.

      – Буду стараться быть достойной, папка. – Улыбаясь друг другу, мы немного помолчали, а потом затянули:

      Прикорнуло солнце над хребтом горбатым.

      Прикорнуло в полночь над Кировабадом.

      А с рассветом снова на незримых тропах

      Меж землей и небом нам качаться в стропах…

      Потом было еще несколько зимних поисковых. Помню, как после вторых я дрожала под горячим душем на базе ровно час и не могла отогреться, а перед глазами стояли пять пар красных точек, сопровождавших нас по утопающей в снегу тайге до самого города. Были это волки, росомахи, медведи или просто глюки – сейчас сложно сказать.

      После недолгого пребывания в Москве и сдачи зачетов по узким специальностям я вернулась на Куэльпорр. Снова подтянул Саша. На сборах по горнолыжной подготовке с питерцами нужен был инструктор. Неделя выдалась славная. Ребята оказались способными, а апрельская погода радовала солнышком. Оставшиеся от десяти запланированных три дня Череватый решил посвятить лавинной подготовке.

      – Конец

14

НАЗ – носимый аварийный запас.