Песочный город. Роман Анатольевич Радченко

продолжал напарник так же таинственно.

      – Почему?

      – Я думаю, они все заражённые.

      – Они тоже зомби?

      – Может, пока ещё не обратились, но скоро…

      – Ерунду не говори, – посоветовал я, осторожно выбирая в темноте на ступеньках место, куда поставить ногу.

      Дэн не отставал, бормотал из-за спины:

      – Им нельзя доверять. Мы вообще не знаем, кто они. Это наверняка ловушка. Они могут продать нас на органы.

      – Не придумывай. Они такие же потерпевшие, как и мы.

      – Не как мы.

      Я не стал его слушать, мы благополучно спустились во двор. Я открыл было переднюю пассажирскую дверь автобуса, но с сомнением поглядел на девушку. Рядом с водителем сложно будет поместиться, бросать же её в салоне с маньяком Денисом точно нельзя. Пришлось полезть на бурые потёртые сидения фургона. Дэн сел рядом неохотно, дальше от зомби, украдкой отодвинул полу тёплой куртки – из внутреннего кармана торчала синеватая рукоять изрядно надоевшего мне топорика.

      – Я буду готов, – сообщил он.

      Тяжёлая дверь с визгом захлопнулась, Вадиму пришлось попотеть, крутя руль, пока автобус не выбрался с парковки. Салон дёргался рывками, зомби вцепилась в мой свитер сильнее. На спуске автобус сильно накренился, я еле удержался на сидении. Мелькнула АЗС, мы покатили по дороге.

      Автобус то разгонялся, то почти останавливался, когда Вадим объезжал заторы. Денис сидел напротив, не спуская с девушки глаз, та сжалась у меня на груди, сморщив грязное личико.

      Рессоры газели скрипели, сзади что-то постукивало на поворотах. За грязными окнами проплывали улицы и панельные дома. Мы въехали в Ключи, двигатель заревел натужнее: начался подъём на Заречную. Через заднее стекло я видел выхлопной газ автобуса – густой, белый, он вихрился и пропадал. Вадим повернул налево, на грунтовку, фургон закачался, Дэн вцепился в поручень, а мне осталось лишь упереться ногами: девушка сковывала движения. Она хныкала, и кажется, просила помощи, я не разбирал. Замарашка едва понимала, где находится.

      За окном ползли частные дома: большие, малые, разноцветные за железными высокими заборами или деревянными покосившимися. Мы тряслись по разбитой дороге несколько минут, автобус повернул направо, и я забыл как дышать.

      Людские поселения резко обрывались, будто лист бумаги. Обычные голые деревья, дома, сараи, и вдруг резко поле – тёмно-синее, будто посыпанное асфальтовой крошкой, ровное.

      Денис тоже уставил в окно.

      – Стой! – попросил я Вадима.

      Тормоза скрипнули, салон ещё качнулся и замер. Мы с Дэном прилипли к окнам.

      В этом районе я бывал редко, хотя и живу в городе с рождения. Но знал точно: частный сектор тянулся довольно далеко, плавно переходил в лес. Понемногу начиналась сопка. Но сейчас ни то что домов или кустов, даже сопки нет. Голое поле, на нём возвышенности, вроде памятников. Я пригляделся: похоже на огромные кристаллы, такие же синие, как земля.

      – Что это? – спросил я,