Я – телохранитель. За пригоршню баксов. Владимир Гриньков

согласен. Вчера рассказ Марецкого о его аристократическом происхождении выглядел как заурядный пьяный трёп. Поболтали и забыли. Обещал показать развалины разорённого фамильного гнезда, а наутро уже и не помнит. Вспомнил. Может, он и вправду граф?

      – Я действительно граф, – словно прочитав мысли Китайгородцева, сказал Марецкий спокойным тоном человека, говорящего о вещах само собой разумеющихся.

      Извлёк из перчаточного ящика сложенный вчетверо лист, развернул. На листе была тщательно вычерчена многоцветная схема.

      – Мое генеалогическое древо, – всё так же спокойно сказал Марецкий. – Все родственники как на ладони. Вообще-то мы не Марецкие, если разобраться, а Тишковы. Первый граф Тишков – вот он, – ткнул пальцем в один из квадратиков на схеме. – Тишков Михаил Елизарович. Потомственное дворянство даровано ему государем императором за заслуги перед Отечеством. К титулу присовокупили и поместье. То самое, куда мы сейчас едем. Тишковский род был не самый худой. В основном продвигались по военной службе. И так до октября семнадцатого.

      При этих словах Марецкий вздохнул столь тяжело, словно лично с него в те дни срывала офицерские погоны вышедшая из повиновения солдатня.

      – Кто-то из Тишковых уехал из России, кое-кто остался. Моя прабабка в двадцатом году девятнадцати лет от роду вышла замуж за человека по фамилии Марецкий, и с той поры Тишковых уже как будто и нет. Думаю, что она с радостью поменяла фамилию. Аристократические корни ей демонстрировать было совсем ни к чему. Опасно. А так вот выжила. И род продолжился.

      – Эту схему передавали вам по наследству родители? – спросила заинтересованная Маша.

      – Нет. От родителей я никогда не слышал о том, что у нас в роду были дворяне. То ли они сами об этом не знали, то ли просто боялись сказать, чтобы не навредить. Тогда ведь анкетам большое внимание уделялось. Мамину подругу не приняли в университет только потому, что она не состояла в комсомоле… Эту схему мне принёс какой-то любитель всяких архивных штучек. Самолично перелопатил мою родословную и уже с готовой схемой пришёл ко мне.

      – А ему-то что за радость? – не поняла девушка.

      – Он таким способом зарабатывает себе на жизнь. Их всего несколько человек на всю Москву, таких изыскателей. Сидят по архивам, поднимают старые бумаги, составляют родословную какого-нибудь известного человека, потом приходят к нему, демонстрируют плоды своих трудов и предлагают приобрести по договорной цене.

      – И что же – покупают?

      – Машенька, а вам разве не интересно, кто были ваши предки?

      – Интересно.

      – То-то и оно. Конечно покупают.

      – А если это надувательство? Если генеалогическое древо фальшивое?

      – Так ведь можно проверить, Маша. Тот человек вместе со схемой передал мне список всех документов, которые ему довелось держать в руках, с указанием архивов, в которых те документы хранятся, и с номерами, по которым их очень легко отыскать. Так что никакого подвоха тут нет.

      Китайгородцев вёл машину, а сам нет-нет да и бросал взгляд на развернутую на коленях Марецкого