Цена победы. Россия. Лучшее из Истории. Эхо Москвы. Отсутствует

никаких грузов 200, ничего этого никто не знал, было все тихо, первый месяц никакой бомбежки не было. Первая бомбежка была 22 июля.

      В. РЫЖКОВ:

      Через месяц.

      Г. МИРСКИЙ:

      Ровно через месяц. Я, как и другие уже подростки, мы тушили зажигалки, у меня был такой ящик с песком, лопатка и щипцы. Я на крыше дома, несколько зажигалок упало, я их сразу хватал и туда, тут ведро воды, песок И очень, конечно, интересно было смотреть, как прожекторы, как летят трассирующие снаряды зениток, как самолеты над Москвой появляются. Для мальчишки это зрелище разноцветное. Никакого страха, ничего, одно увлечение это было все. Я уже поступил в это время в военно-морскую спецшколу, осенью начали заниматься. Потом в октябре спецшколу эвакуировали, поскольку немцы подошли, прорвали фронт. Но первые 2 месяца были ничего, по-моему, в сентябре уже ввели карточки. Но так жили все нормально, и все только думали, что вот-вот будет перелом, немцев погонят. И потом, когда в сентябре узнали, что взят Киев…

      В. РЫЖКОВ:

      А это объявили официально? Или тоже узнали по слухам?

      Г. МИРСКИЙ:

      Нет, это вынуждены были объявить: после долгих кровопролитных боев, и так далее, наши войска оставили город Киев, это было 19 сентября. Мы, конечно, не знали на самом деле, что произошло, потому что Сталин же запрещал оставлять Киев. Немцы окружили: Гудериан пошел с севера, Клейст пошел с юга от Кременчуга – страшный котел, 600 тысяч пленных. Мы ничего этого не знали, понятия не имели. Но уже постепенно как-то настроение стало меняться. Но когда наступил октябрь – вот тут уже все. Я никогда не забуду этот день – 16 октября.

      В. ДЫМАРСКИЙ:

      16 октября, знаменитая паника в Москве.

      Г. МИРСКИЙ:

      Перед этим, поскольку я был в военно-морской спецшколе, нас послали рыть окопы куда-то ближе к Можайску туда. Вернее, не к Можайску… ну, где-то там, мы пробыли там полдня. Я еще помню, видел, это еще была теплая погода, это было числа 12 октября, потому что издали было видно. Там рядом со мной какой-то командир был, сидели мы в окопе, и я у него попросил бинокль, мне же интересно, и я в бинокль увидел издали немцев. Они еще в мундирах были, даже без шинелей, то есть еще было тепло.

      В. РЫЖКОВ:

      То есть вы были буквально вот в пределах досягаемости.

      Г. МИРСКИЙ:

      Да. И тут же поступила команда – и мы драпанули все, кто на грузовики, кто… и мы ничего не успели там сделать. И правильно, потому что немцы уже прорвали фронт, мы об этом узнали уже потом. И вот 16 числа утром я выхожу на улицу Горького и вижу что-то совершенно непонятное: мчатся вереницы машин – а тогда все служебные машины были черные «эмочки», М1, все начальство ездило на «эмочках» – одна за другой, и у всех на крышах привязаны какие-то чемоданы, узлы, мешки. Я стал подходить, смотрю: внутри там сидят военные, с семьей каждый сидит. Что такое? А я подхожу, значит, у меня дядя был полковник авиации на углу Васильевского переулка и Тверской, я подхожу как раз в тот момент,