На берегах Северной Двины. Денис Владимирович Макурин

влетит… – выдохнул я.

      – Пойдём на речку, постираем тебя немного, – предложила та, что была с конфетами.

      Пока мы шли к реке, то все перезнакомились. Оказалось, что девочка с прыгалкой была старшая сестра Витьки Эмилия, а та, что с конфетами, – младшая Валя. Девочки, что без конца трещали, как две сороки, – Юля Киселёва и Оля Зеленина. На реке мы немного постирались. Нам ещё здорово свезло, что солнце рассветило вовсю и пригревало, – одежда на нас быстро подсохла, и никто не заболел.

      Глава V. Гражданская война

      Очень скоро все мы узнали, что такое настоящая Гражданская война. Это когда никто не прав и никто не виноват, но соседи по дому или по улице убивают друг друга, забыв о Боге.

      С началом войны начались восстания в порту, аресты, расстрелы на Мхах[2]. На улицах почти не было людей: все прятались по домам. Цены в лавке выросли, а папина мастерская осталась без заказов. Нам пришлось очень худо.

      В августе тысяча девятьсот восемнадцатого года в Архангельск пришла эскадра из военных кораблей. День и ночь гремели сходни, гудели пароходы, сновали люди – отряды Антанты[3] высаживались в порту и выдвигались к железнодорожной станции.

      Мы с Виташкой и Альмой бегали на берег и смотрели, как шевелятся две реки. Одна была настоящая, где вода, блики, чайки и лодки. Другая – серая, со штыками, человеческая, ровными колоннами поднимающаяся в город. И как на первой реке скрипучие чайки ныряли за добычей, так и во второй – звенели, сверкали штыки в надежде утолить свой голод.

      Следом за пехотными полками ползли английские танки и конница. С утра и до вечера скрипели, скрежетали, гремели железные монстры своими гусеницами по булыжной дороге; цокали подковами хриплые кони, лязгали саблями командиры, щёлкали нагайками по зевакам иностранные всадники.

      С приходом англичан участились аресты, чаще стали слышны выстрелы на Мхах, появились новые тюрьмы и лагеря. Войска Антанты не защищали нас, а грабили.

      Папа как-то сказал: «Теперь обвинения берутся ниоткуда, а люди уходят в никуда».

      Он имел в виду остров Мудьюг: люди оттуда никогда не возвращались. Шёпотом его называли Островом смерти.

      Через год войны нам явилась Божья Матерь с Младенцем. Моя мама, мои бабушка с дедушкой всегда веровали. Я тоже верил, хоть иногда и шептал в молитвах: «Верую, Господи! Помоги моему неверию!» Но после увиденного вера моя окончательно укрепилась.

      Когда нам явилась Богородица, то все мы подумали, что это вестник людской радости, что война скоро закончится и мы заживём как прежде. Ведь не зря же Бог собрал нас в том месте и явил нам чудо. И сначала всё было так – уже через месяц последний британский корабль покинул Архангельск. Но мы ошиблись: нам ещё предстояли страшные, тяжёлые испытания. Через полгода остатки белогвардейцев были разбиты, и Красная армия заняла Архангельск. Начались новые аресты, лагеря и расстрелы.

      Глава VI. Человек в чёрной куртке

      Рано утром меня разбудил гул мотора. Я тут же прильнул к окну. К нашему дому подъехала машина,

2

М х и – место под Архангельском, где расстреливали репрессированных в 20–30-е годы XX века.

3

А н т а́ н т а – военно-политический блок царской России, Великобритании и Франции, сложившийся во время Первой мировой войны.