Осколки прошлого. Карин Слотер

его.

      Пятнадцать сантиметров стали. Зазубренный с одной стороны. Заостренный с другой.

      Он убрал пистолет в кобуру и перекинул нож в рабочую руку. Кончик был направлен не вверх, как если бы это был столовый нож, – он был направлен вниз, как когда собираешься нанести удар.

      – Что собираешься с ним делать? – спросила Лора.

      Он не ответил. Он ей показал.

      Два шага вперед.

      Нож взмыл, а потом метнулся вниз, к сердцу ее матери.

      Энди была парализована, слишком напугана, чтобы тихо лечь и спрятаться от всего этого, слишком потрясена, чтобы что-то сделать, а не просто смотреть, как умирает ее мать.

      Лора выставила руку, словно хотела остановить нож. Он вонзился прямо в центр ее ладони. Вместо того чтобы скорчиться от боли или закричать, Лора обхватила пальцами рукоятку ножа.

      Борьбы не последовало. Убийца был слишком ошарашен.

      Лора вырвала нож из его сжатой руки, хотя длинное лезвие по-прежнему было воткнуто в ее кисть.

      Он отступил.

      Он смотрел на нож, торчащий из ее руки.

      Одна секунда.

      Две секунды.

      Три.

      Он будто только вспомнил о пистолете. Его правая рука потянулась к бедру. Пальцы обхватили рукоятку. Серебром сверкнуло дуло. Он подставил левую руку под рукоятку, готовясь отправить последнюю пулю в сердце ее матери.

      Без единого звука Лора размахнулась и всадила лезвие ему в шею.

      Послышался хруст, словно мясник отрезал кусок говяжьей туши.

      Этот звук эхом разнесся по всем углам помещения.

      Парень с трудом вдохнул. Его рот раскрылся, будто у рыбы на крючке. Глаза округлились.

      Тыльная сторона ладони Лоры все еще была пришпилена к его шее, так и оставшись между лезвием и рукояткой.

      Энди видела, как двигаются ее пальцы.

      Послышался щелчок. Пистолет задрожал в воздухе, когда он попытался поднять его.

      Лора что-то проговорила, но это было скорее рычание, чем слова.

      Он продолжил поднимать пистолет. Попытался прицелиться.

      Лора выдернула лезвие, разрезав его горло спереди.

      Кровь, сухожилия, хрящи.

      Никаких брызг и капель, как до этого. Из его разрезанной глотки хлынуло, как из лопнувшей дамбы.

      Его черная рубашка стала еще чернее. Жемчужины на его пуговицах приобрели разные оттенки розового.

      Первым упал пистолет.

      Потом он рухнул на колени. Потом ударился об пол грудью. Потом головой.

      Энди смотрела в его глаза, когда он падал.

      Он был уже мертв, когда его тело коснулось земли.

      2

      Когда Энди была в девятом классе, она по уши влюбилась в мальчика по имени Клетус Лараби, которого все называли Клит, хотя больше в шутку. У него были кудрявые темные волосы, он умел играть на гитаре и был первым в классе по химии, так что Энди пыталась учиться игре на гитаре и делала вид, что тоже увлекается химией.

      Именно таким образом она умудрилась оказаться на школьной научной ярмарке: Клит туда записался, и Энди тоже.

      Она ни разу в жизни не перекинулась с ним и словом.

      Никто тогда не задался