Томминокеры. Стивен Кинг

воспоминания о том, как она провела последние четыре с половиной часа, ковыряясь здесь, равно и когда она повесила блузку на куст, были туманны и прерывисты. Это не были воспоминания. Это были их обрывки.

      Но сейчас, взглянув на результаты своего труда, она почувствовала благоговейный трепет и страх… и все возрастающее восхищение.

      Чем бы это ни было, оно было огромным. Не просто большим, но огромным.

      Лопата, заступ и лом лежали на расстоянии друг от друга вдоль 15-футовой канавы, прорытой в лесной земле. На равных интервалах были расположены аккуратные кучки земли и нагромождения камней, вывернутых из земли. Начиная от этой канавы глубиной четыре фута и с того самого места, где Андерсон споткнулась о выступающий из земли серый металл, был виден край какого-то невообразимо большого предмета. Серый металл… Какой-то предмет…

      Вы вправе ожидать чего-то большего, необычного от писателя, чем это описание, – думала Роберта, отирая испарину со лба, но с этой минуты она не была уверена, что металл является сталью. Теперь ей казалось, что это какой-то более редкий сплав – бериллий либо магний, – но, отставив вопрос о химическом составе, она не имела представления, что же это такое.

      Она стала расстегивать джинсы, чтобы заправить блузку, и остановилась: брюки насквозь пропитались кровью.

      Боже. Господи Боже. Это же не месячные. Это же Ниагарский водопад.

      Она вдруг испугалась, испугалась не на шутку, и тут же приказала себе не быть идиоткой. Она вошла в состояние забытья и выкопала такую яму, какой гордились бы четверо здоровых мужиков… она, слабая женщина, по силе 1/25 или 1/30 от них. Вполне естественно, месячные стали сильнее. Все было в порядке – слава Богу, что ее не скрутили такие же сильные, как излияния, боли.

      О, какие мы сегодня романтичные, Бобби, – подумала она и коротко жестко рассмеялась.

      Все, что ей было нужно сейчас, – это хорошенько отмыться: душ и смена белья как раз будут кстати. Осталась лишь одна небольшая проблемка в неоднозначном, озадачивающем мире, ведь так? Так. И никаких больших проблем.

      Она снова застегнула штаны, не заправляя блузку, – зачем пачкать и ее, хотя, видит Бог, она была и не от Диора. Ощущение липкой влажности внизу живота при движении заставляло ее морщиться. Боже мой, до чего необходимо помыться. Как можно быстрее.

      Но вместо того, чтобы подняться по склону до тропинки, она направилась обратно к предмету в земле, притягиваемая им. Питер опять взвыл, и мурашки пробежали опять. Питер, заткнись ради всего святого! Раньше она никогда не кричала на пса – не кричала по-настоящему, – но проклятая собачонка подталкивала ее к восприятию себя как объекта для исследования. Условный рефлекс – гусиная кожа на собачий вой вместо выделения слюны на звонок, но принцип один.

      Стоя у своей находки, она забыла о Питере и в изумлении разглядывала ее. Через некоторое время Бобби протянула руку и дотронулась до предмета. И опять почувствовала эту волнующую вибрацию – она прошла через ее руки, а затем исчезла. В это мгновение ей показалось,