Томминокеры. Стивен Кинг

привкус крови; на плече запекшаяся кровь, смешавшаяся с грязью, образовывала твердую бурую корку. Он помнил, что часто спрашивал свою мать о том, кто такие томминокеры. Ничего определенного она не отвечала, однако в его представлении они запечатлелись сверхъестественными существами, крадущими лунный свет, приходящими в ночи, под покровом тьмы и подстерегающими жертвы в сумерках.

      Он никогда не забудет те мучительные полчаса, проведенные им в темноте собственной спальни, пока бог сна не смилостивился над ним… Тогда он размышлял, что они могут быть не только ворами, но и людоедами, что, быть может, они вовсе не хоронят свои жертвы под покровом тьмы, а, например, готовят из них что-нибудь… так вот…

      Гарденер обхватил своими костлявыми руками туловище (похоже, во время запоя он не уделял должного внимания еде) и поежился.

      Он добрался до автозаправки, которая еще не открылась. Вокруг ни души. Стены исписаны вкривь и вкось: просматривается «Боже, храни Америку» и еще что-то, кажется, «Мы лубим выпьить». А вот и телефон-автомат на стене одноэтажной постройки. Слава Богу, новый, отметил Гарденер; значит, можно дозвониться хоть в другой штат, не опуская монеты. Это по крайней мере хоть немного компенсирует ему утренние унижения, которым он подвергся на почве попрошайничества.

      Набрав ноль, он остановился. У него так дрожали руки, что набрать номер просто не удавалось. Прижав трубку плечом к шее, он обхватил правое запястье так сильно, как только мог. Теперь, подобно стрелку, прицеливающемуся к мишени, он набрал нужные цифры указательным пальцем, медленно и до жути нерешительно. Автоматический голос предложил ему назвать номер кредитной карточки (что было для Гарда практически невыполнимо, даже если бы у него была эта карточка) или набрать ноль, чтобы связаться с телефонисткой.

      Гарденер предпочел второе.

      – С праздником вас, с вами говорит Элейн, – прощебетал голос в трубке. – Могу я узнать, кто оплатит разговор?

      – Вас также с праздником, Элейн, – ответил Гард. – Запишите разговор на счет Джима Гарденера.

      – Хорошо, Джим.

      – Всего хорошего. – Внезапно он добавил: – Скажите ей, что звонит Гард.

      Пока телефонистка соединяла его с номером Бобби, он любовался восходящим солнцем. Теперь оно стало еще краснее и вырисовывалось на фоне гонимых ветром облаков, как огромный сверкающий диск. Солнце и облака вызвали в его памяти еще один детский стишок: Вечером красное небо сулит моряку победу. Красное небо восхода – горе, беда, непогода.

      Гард не разбирался в этих приметах, но знал, что вереницы облаков сулят дождь.

      «Что-то слишком много поэзии для человека, доживающего свое последнее утро, – подумал он раздраженно, а затем: – Я разбужу тебя в эдакую рань, Бобби. Разбужу, но, обещаю тебе, это будет в последний раз».

      Но Бобби не просыпалась. Телефон звонил, но трубку никто не снимал. Звонок… еще один… и еще.

      – Этот номер не отвечает, – пояснила телефонистка на случай того, если он ог