Томминокеры. Стивен Кинг

шепоты и шорохи ветра. В былые времена – еще год назад – Питер выбежал бы вслед за ней, но теперь он остался на кухне, свернувшись на своем коврике у плиты – нос к хвосту.

      Андерсон почувствовала, что ее мысли все возвращаются и возвращаются к выступающей из земли тарелке. Позже она даже поверила, что был миг, – возможно, когда она кинула сигарету на гравийную дорожку, – когда она решила раскопать и понять, что же это такое… хотя и не вполне осознавала свое решение потом.

      Ее мысли неустанно возвращались к тому, что же это был за предмет, но теперь она позволяла себе думать на эту тему, поскольку понимала, что если, несмотря на все ее старания, мысли все же возвращаются к предмету размышлений, лучше не сопротивляться. Только одержимые мучаются навязчивыми идеями.

      Эта фиговина в земле может быть частью какой-либо сборной конструкции, – отважилось подсказать ее сознание. Но никто не строит сборные домики в лесной глуши: зачем тащить сюда металлический хлам, когда трое мужчин с пилами и топорами буквально за шесть часов сделают вместо этого небольшой сарайчик. Кроме того, и машина, и любая другая металлическая вещь за прошедшее время покоробились бы от ржавчины. Может быть, это мотор, но к чему?

      И сейчас, с наступлением темноты, память о том ментальном контакте снова вернулась с неоспоримой настойчивостью. Он просто обязан быть парапсихической вибрацией, и Бобби действительно почувствовала ее. Это…

      Неожиданно холодное и пугающее чувство уверенности поднялось в ней: там, в земле, кто-то похоронен. Может, она откопала верхнюю часть капота машины или рефрижератора или даже дорожный железный сундук, но чем бы это ни было в своей прошлой жизни при свете солнца, сейчас это гроб. Жертва убийства? А кто же еще может быть так похоронен, в таком месте и в таком гробу? Те парни, которым случается бродить по лесам в охотничий сезон и которые по несчастному стечению обстоятельств теряются и гибнут, не таскают на себе металлический контейнер, чтобы перед смертью залезть в него… но если принять на веру эту идиотскую мысль, то кто же насыпал над захоронением всю эту землю и грязь? Отдохните, предки, как мы говаривали в радужные дни юности.

      Дрожь. Это был зов человеческих останков.

      Давай валяй дальше, Бобби. Не будь такой чертовой дурой.

      Однако она содрогнулась. Мысль обладала непонятной притягательностью, как и рассказы о викторианских привидениях, которым не стало места в жизни, несущейся сломя голову по дороге исследования тайн микромира навстречу радостям и ужасам XXI века, – от нее по телу также пробегали мурашки. Она слышала, как Энн смеется и говорит: Бобби, ты становишься такой же ненормальной, как и дядюшка Фрэнк, и ты заслужила это, заперевшись ото всех со своей вонючей собакой. Точно. Лихорадка от жизни в хижине. Комплекс отшельника. Позвони доктору, вызови сиделку, Бобби плохо… и становится хуже.

      И все же ей вдруг очень захотелось поговорить с Джимом Гарденером – ей нужно было поговорить с ним. Она зашла в комнату, чтобы позвонить в его дом, расположенный