Гротески. Ханс Хайнц Эверс

Британскому музею. Во всяком случае, он именно этим и мотивировал свое предложение. Правление музея охотно откликнулось: отчего не взять хорошую вещь, когда ее отдают? Нужно грести свое добро всюду, где его находишь, и не распространяться о том, откуда оно взялось… В особенности когда управляешь Британским музеем…

      Аксёнов предложил музею вторую находку из сибирских льдов, которую он брался лично доставить в Лондон. За это он получил немедленно по доставке 300 000 фунтов. Риска для музея не было почти никакого, если не считать сравнительно небольшой суммы, которая требовалась Аксёнову для организации новой экспедиции. На всякий случай с ним, впрочем, отправили двух надежных людей из служащих музея. Экспедиция выдвинулась на английском китоловном судне в Белое море, высадилась где-то на побережье, и, оставив корабль крейсировать у берегов и ловить китов и тюленей, Аксёнов со своими английскими спутниками и несколькими нанятыми тунгусами двинулся в глубь континента. Этот поход для Аксёнова был не в пример опаснее первого; тогда у него был официальный документ, обеспечивающий протекцию и содействие, и находился он в обществе бывалых старших товарищей. Теперь же он должен был рассчитывать только на самого себя, и ему, кроме того, приходилось измышлять тысячу хитростей, чтобы не попасться в руки русского правительства. Роберт Гарфорд, сын лорда Уилфорса, который был посвящен во все тайны этой экспедиции, рассказывал мне о ней. Это была дьявольская история! Ловкий парень был этот русский… аккурат в назначенное время явился с компанией в укромное местечко, где его поджидал корабль, и спустя десять недель корабль уже входил в Темзу. Тайна была так хорошо сохранена, что никто из корабельного экипажа не знал, какой именно груз следует на судне. Между тем в музее потихоньку, без всякого шума и не привлекая ничьего внимания, приготовили особое помещение для драгоценной находки. Там она должна была покоиться целых тридцать лет так, чтобы ни один человек, за исключением узкого кружка посвященных, ничего не подозревал о том, какое новое сокровище таится в Лондоне. Через тридцать лет… ну, тогда можно было бы показать его всему свету: тогда уже умерли бы замешанные в этом деле люди и не было бы основания опасаться политических осложнений с Россией, так как нельзя было бы восстановить обстоятельств дела. Да что уж там, через тридцать лет эта кража превратилась бы в героический поход аргонавтов за Золотым руном!

      Так рассчитало правление этого мирового дома сокровищ, и расчет его исполнился бы, вернее всего, если бы наш друг Джон Гамильтон Ллевелин не перечеркнул его резкой чертой. Он принадлежал к тем немногим смертным, что были удостоены чести привечать азиатскую принцессу на английской земле. Таинственная находка представляла собою не что иное, как колоссальную глыбу льда, внутри которой была заключена – быть может, уже в течение многих тысяч лет – прекрасно сохранившаяся нагая молодая женщина. Она попала туда, по всей вероятности, таким же способом, как