Времена года. Наталья Есина

– Зыркают! Пужают! – Она заозиралась. Хутор словно вымер. Сердце дернулось. – Небось быть худому! – И тут же похолодели руки. – Должно с Игнатом шо?!» – Глаша заспешила к дому, проливая воду.

      Пока прибиралась, гнетущие мысли поостыли. Наскоро выполоскала тряпку, отжала и расстелила у порога. Подняла ведро, вышла в пахнущие пряными хмелинами сенцы, пнула ногой дверь и ступила на крыльцо. На базу – за плетнём – гомонилась непоседливая стайка курей, доклёвывая овес.

      «Ишо катух25 белить, да золы куркам подсыпать, – Глаша вытерла подолом холщового фартука вспотевший лоб: – Абы к вечери управиться!» – Спустилась по скрипучим ступеням и опрокинула ведро в поникшие лопухи. Растрескавшаяся земля тотчас впитала влагу. Под ноги метнулся кудлатый кутёнок.26 Глаша оставила пустое ведро у крыльца, присела и погладила крутой лоб щенка:

      – Брехунец, – ласково промолвила она и улыбнулась. Шершавый язык щекотал ладонь.

      Из открытого окна с колыхающейся занавеской послышался стон:

      – Глашка, куды запропа́стилася?

      – Иду, маманя! – Глаша достала из кармана кусок пирога с мясом и скормила щенку. Вернулась в горницу. Подбежала к печи, выхватила рогачом небольшой чугунок: – Вона, упрел как.

      – Чавось? – недовольно отозвалась Пелагея. Перина под ней натужно заскрипела.

      – Щас, щас! – Глаша зачерпнула кружкой дымящуюся жидкость и перелила в миску. Метнулась к скрытне, вытащила тряпицу и, обжигая руки, смочила ткань в отваре. Аккуратно перенесла посудину в домушку и поставила на табурет в изголовье свекровиной кровати. – Хмелем-то обложим, как рукой всё сымет.

      – Как же, «сымет», – недовольно передразнила Пелагея, – с само́й Троицы, с покосу не пущает хворость: пристала як репей.

      Глаша приложила горячую тряпицу к пояснице свекрови.

      – А! – заголосила та.

      – Надо обыкнуть,27 – Глаша обернула спину свекрови овчиной.

      Стукнула входная дверь. Глаша обмерла. Брякнул черпак о кадку с водой. Тяжёлые шаги – в горницу заглянул Демид:

      – Шо голосышь, старуха?!

      Пелагея запричитала пуще прежнего:

      – Извести меня удумала, гадына!

      – Маманя!

      Демид вприщур глянул на Глашу, ухмыльнулся и задёрнул ситцевую занавеску:

      – Исть подай! – раздалось могучее уже из залы.

      Глаша приткнула под спину свекрови стёганое одеяло:

      – Поспите, маманя.

      Та что-то невнятно буркнула.

      Глаша суетилась у печи, гремя посудой:

      – Вона, кулеш. Шы.28 Картоха. Узвар.29

      Свёкор разложил на столе мозолистые ручищи и нетерпеливо постукивал ложкой, наблюдая, как Глаша выставила на стол чугунок и взяла из буфета завёрнутый в льняное полотенце каравай.

      – Айда на гумно моло́тить – табя одну дожидаются.

      – А маманя как же?

      – Чай не дитё малое, – он прижал к груди каравай и одним движением ножа отрезал крупный ломоть. – Как Игнашка

25

Катух – курятник

26

Кутёнок – щенок

27

Обыкнуть – привыкнуть, притерпеться

28

Шы – Щи

29

Узвар – компот