Мой покойный муж. Екатерина Бакулина

ножками, постоянно кричал. У Шибел было пятеро детей, осталось двое. Дети – это всегда больной вопрос.

      Шибел изо всех сил старалась справиться.

      – Нивену одиноко здесь, – сказала она тихо, голос чуть дрогнул. – У него нет братьев. А у Ришерта два младших сына примерно возраста Нивена. Ему будет хорошо там. У Ришерта все сыновья здоровые и сильные, Алан взрослый совсем, самому уже жениться пора… Может быть, и Нивен там вырастет… здоровым…

      Губы дрогнули, Шибел отвернулась.

      Алану Иверачу, старшему сыну Лотианского герцога, двадцать шесть, да, он крепкий взрослый мужчина, которому самому бы пора заводить детей.

      Но ведь Шибел всегда была против подобного. Что же теперь?

      – Но ты ведь не хотела отпускать Нивена туда?

      – Я и сейчас не хочу! – Шибел всхлипнула. – Это Джон! Он настаивает! Он говорит, Нивена надо держать подальше от меня. Я плохая мать, это из-за меня все… И если Нивен не уедет в Лотиан, с ним будет то же… – Она отвернулась, закрыла глаза ладонью. – Я не могу еще и Нивена потерять.

      Плохая мать? Вот сукин сын! Разве можно говорить такое? В другое время я бы пожаловалась Нэту, и Нэт бы вправил Джону мозги, он бы не побоялся высказать все, что думает. Но теперь…

      Гордан говорил, у Нэта с Джоном в последнее время не все ладно. Что если Нэт и сам пытался вправить, он же был здесь и все видел. А Джон уже не мальчик, чтобы терпеть…

      Что там произошло на самом деле?

      – И когда Нивен должен уехать?

      Шибел покачала головой, словно не знала. Потом вздохнула.

      – Его увезут сразу после казни, – сказала чуть нарочито небрежно.

      Вот это поворот! Я не ожидала, что так скоро. Но…

      – Шибел, а… – Мне вдруг такая странная мысль в голову пришла, как бы только узнать об этом? – Скажи, Джон хотел отправить Нивена в Лотиан, так? А Нэт? Он был против?

      – При чем здесь Нэт?! – Шибел вскрикнула, едва не подскочила на месте. Дернулась. – Я не хочу ничего слышать о нем!

      Плеснула себе бренди и выпила разом. У нее руки тряслись.

      Это ведь не ненависть, это страх. Шибел чего-то боялась.

      – Шибел…

      – Нет! – Она резко поднялась, отвернулась, отошла в сторону. – Хватит! Я не хочу больше говорить, я устала! У меня был тяжелый день!

      Это у меня был тяжелый день! Меня в подвалы завели, раздели, чуть было пытать не начали! Я вообще скоро вдовой стану. И не известно еще, что потом со мной будет. Если уж кому и впадать в истерики, то скорее мне.

      Что тут происходит, черт побери?!

      – Подожди, – сказала я. – Шибел, подожди, прости, я не хотела… Я не знаю, я сама так растеряна… Прости меня… Я ведь всегда была на твоей стороне.

      Ах, я так растеряна, что сейчас просто пристукну Шибел на месте. Она явно крутит и что-то скрывает, что-то важное. Я не могу понять.

      Шибел остановилась, все еще спиной ко мне.

      – Я на твоей стороне, – мягко сказала я, проникновенно, как только могла. – Я тоже мать, я прекрасно понимаю тебя. Как тебе страшно. Если бы что-то угрожало моему сыну, я бы убила