Дорога за горизонт. За золотым крылом. Эйрик Годвирдсон

оборотень? – изумился Вердэн. – Зор побери! Вот это новости в добавок к прочему!

      – Да. Все потом объясню… а сейчас помогите – он жив, но ему очень, очень плохо. Он даже не слышит меня! Клянусь, он никому не навредит, только помогите! – драконица отчаянно посмотрела на товарищей.

      – Отойди, Льюла. Все будет в порядке, – Айду уверенно направилась к оборотню.

      Кальбар двинулся следом за ней без лишних слов – помог шаманке перевернуть оборотня и извлечь засевшие в теле болты. Бард и одновременно наемный убийца, он, судя по всему, смыслил кое-что не только в отнятии жизни, но и в ее сохранении тоже, но держался столь напряженно, что становилось понятно – рядом с девушкой он сейчас исключительно потому, что собирается ее защищать, если что-то пойдет не так. Оборотень, впрочем, был слишком слаб, чтобы хоть как-то противиться или являть угрозу помогающим. Простые раны, нанесенные обычным оружием, уже начали потихоньку затягиваться, и особого внимания не требовали, а вот оставленные серебром… Таких было четыре – одна на груди, две на боку, от болтов, и еще колотая в бедро.

      – Ах же ж…! Помет серой цапли эти имперцы, – несдержанно выругалась Айду, прижав ладонью самую крупную рану – на груди оборотня.

      – Серой цапли, на холме крыльями хлопающей, – процедил негромко Кальбар, припомнив, откуда Айду взяла это выражение, мало приличествующее женским устам. Это были словечки из речи Оро. Но ругаться дальше Айду не стала, хотя от воинственного приятеля слышала немало еще всякого в таком духе, и, без сомнения, запомнила преотлично. Вместо этого тихо затянула монотонный напев, колдовством останавливая кровь зверя. Дыхание того было частым, и чародейка чувствовала биение мощного, нечеловеческого сердца, сначала сбивчивое и слишком быстрое, становящееся постепенно размеренным и спокойным.

      – Амир, ты меня слышишь? – позвала она, закончив виток мелодии. Оборотень приоткрыл глаза, и шаманка пристально в них заглянула. Глаза были совершенно звериные – пустые, бездумные, полные только желанием прекратить боль, бродящую по телу. «Плохо».

      – Зор, Душа Ловчих, Ночной Охотник, Ведущий волчью стаю… не покидай Амира, наделенного силой одного из твоих созданий, он погибнет без твоей помощи. Ты дал ему эту силу, так сохрани созданное тобой! – Кальбар, услышав ее слова, вздрогнул – мало кто отваживался вот так вслух обращаться к грозному богу, кроме его жрецов. Но Повелитель Охоты, к которому Айду обращалась, казалось, и правда услышал ее – в отражении, стоящем в глазах зверя, на миг возник некто, увенчанный, как короной или воинским шлемом, оленьим черепом с раскидистыми рогами.

      – Я постараюсь помочь Зверю и Человеку в его теле, но мне нужна… сила, – прошептала чародейка.

      Отражение мигнуло, некто неведомый пропал, зато в зрачках оборотня затеплилась искра человеческого сознания. Амир был жив – он сам, а не только звериная его оболочка. Волшебница