Дорога за горизонт. За золотым крылом. Эйрик Годвирдсон

вспоминали свою выходку с улыбками.

      – Первый полет прошел успешно! – бодро подытожил Фокс. – А теперь идем сдаваться учителю. Так и быть, все его ворчание – чур, мое!

      Впрочем, на тему ворчания Йэстен излишне драматизировал ситуацию. Им даже и не влетело почти. Да, конечно, на фоксово самоуправство Силас немного повозмущался – но потом улыбнулся, махнул рукой и сказал – ладно, только будьте всегда аккуратны!

      Совсем другая жизнь началась после этого для Амира и Льюлы – теперь их учили куда как более интересным вещам, и хотелось стараться, чтобы не слышать шепота таани Силаса «И все же, малы ведь еще… может, рано?» Это он думал, что его никто не услышит, и рассуждал потихоньку сам с собой. А мальчик все слышал – слух у него был тонкий и острый, что у зверя.

      – Это потому, что когда-то я была волчицей, – объяснила мама Айенга, когда Амир рассказал ей про то, что никто не слышит некоторых вещей, а он – да, слышит преотлично, и спросил:

      – А считается ли, что я подслушивал? – нахмурился мальчик

      – Нет, Имбар, не считается, – Айенга взлохматила светлые волосы сына, все сильнее с возрастом начинающие отблескивать на свету яркой рыжиной. – Ты же не крался тайком, нарочно, не навострял изо всех сил уши, не обманывал при этом никого. Если кто-то не хочет чего-то говорить вслух для чужих ушей, пусть не говорит близ этих самых ушей.

      – Но я никому и не говорил никогда, что слышу лучше прочих и в темноте вижу тоже!

      – А и не говори, – подмигнула мать. – У всякого должна быть своя тайна!

      «Мало ли что взбредет в их благородные головы этим остроухим», – мрачно подумала при этом про себя Айенга. Даже живя среди эльфов, она не доверяла им особо, да и не полюбила до конца этот народ в общем-то тоже. Ни народ вообще, ни кого-то из мужчин-эльфов, хотя ищущих благосклонности красивой северной чародейки было не так уж и мало. «Один мужчина в моем сердце был и остается – отец моего сына» – неизменно отвечала она. Айенга подозревала, что большинство сватавшихся к ней эллеральцев на самом деле просто желают быть причастными к пророчимым чудесам и свершениям, что сыпались на Волчицу и ее сына как из рога изобилия.

      С пророчествами сама она как-то справлялась, сына же от этой шелухи старалась ограждать, а падких на яркий отблеск чужой славы (пусть и мнимой) всерьез не воспринимала, как, казалось, и сам этот отблеск – что есть он, что нет его вовсе. Чего не скажешь о Силасе, впрочем, он к подобным вещам относился серьезно, но тянуло его к Волчице совершенно очевидно не поэтому. Уж ему-то чудес и свершений точно было не нужно, хватало и своих, еще и поделиться бы мог… но и того, чего бы он хотел, у Айенги тоже не было. Она действительно поклялась сама себе не впускать никого в свою душу, сколько не прошло бы лет. К тому же, она, как могла, оберегала сына от нездорового ажиотажа вокруг его происхождения и заодно от попыток влияния со стороны власть предержащих на землях Эллераля. «Имбар – кровь