Простодурсен. Зима от начала до конца (сборник). Руне Белсвик

проголодался.

      Простодурсен заснул в ту же секунду. Он спал, храпел и подсвистывал. Но яйцо хранило молчание. Оно лежало, прижавшись к его груди, под тёплым одеялом. А печка топилась, и солнце рисовало всё более длинные тени.

      Когда Простодурсен проснулся, всё превратилось уже в одну сплошную тень. На небе горели несколько звёзд, а музыка реки петляла между яблонь и утекала вдаль. Но Простодурсена разбудили не звёзды и не звуки реки. Он проснулся оттого, что кто-то вошёл в домик и сорвал с него одеяло.

      – Ой, не могу, какая прелесть! – воскликнула Октава.

      Она пришла со Сдобсеном.

      – Странно, – хмыкнул Сдобсен. – Всё это чуточку странно. Хотя за границей…

      – Что за глупости! – решительно перебила его Октава. – Я за весь день не видела таких миленьких пусечек! Простодурсен, да ладно, я вижу, ты не спишь… Мы заказали очаровательный тортик! Ковригсен сейчас пыхтит над ним, но скоро его принесёт. Ковригсен придёт и тортик принесёт, ой-ла-ла!

      Простодурсен щурился на гостей. Октава стояла у кровати и держала в руках одеяло, а Сдобсен прислонился к печке и грел спину.

      Простодурсен вспомнил, что не сделал пудинга и не поел. В животе заурчала пустота. Живот стало подводить. Но если Ковригсен принесёт торт, буря в животе уляжется.

      Свеженький торт. Вот это жизнь!

      Простодурсен встал. И подошёл к окну взглянуть, что там на улице.

      – Да что это, в самом деле! – закричала Октава. – А оно что, будет так просто лежать?

      – Оно? – удивился Простодурсен.

      – Яйцо, Простодурсен. Твоё яйцо.

      – А?..

      – Можно пока я…

      – Что?

      – Могу я взять его на руки?

      – Ну да. Наверно. Сдобсен, можно дать ей его в руки?

      – Если она его не треснет.

      – Ты его не треснешь?

      – Да что это, в самом деле! – возмутилась Октава. – А кто заказал торт? А кто за него заплатил? А кто?..

      – Разумеется, ты можешь подержать яйцо, – сказал Простодурсен.

      Октава взяла яйцо и прижала к груди. Осторожно и очень-очень бережно.

      – Какое оно прекрасное, – бормотала она, – какое оно…

      Сдобсен подошёл и заглянул ей в ладони.

      – Да уж, – протянул он. – Недурственное. Круглое и красивое, как заграничное прямо. И такой богатый голубой цвет.

      – Оно не моё, – сказал Простодурсен. Он решил, что сейчас самое время разъяснить недоразумение, и если они по ошибке подумали, что…

      – Какие глупости! – прощебетала Октава. – Оно из твоей кровати. Ты сам сказал.

      – Да, но…

      – Ну-ну-ну, здесь нечего стыдиться, Простодурушка. Наоборот – распахни окно и прокричи это звёздам! «Благодарю! Благодарю за моё прекрасное яйцо!»

      – Думаешь, яйцо это переживёт? – спросил Сдобсен. – Если открыть сейчас вечером окно?

      Так они