Дети Доброты. Мила Бачурова

скота. Почти два десятка голов, тоже ни с того ни с сего. Выкосило и коров, и коз, и овец – здоровые, ещё вчера прекрасно себя чувствовавшие животные просто заснули и не проснулись.

      Серый и Джек сбились с ног. Пытались понять, что случилось, но не сумели. Никакой системы в гибели животных не прослеживалось. Они паслись на разных пастбищах, пили воду из разных поилок. Ничем накануне не болели – но в тот вечер просто не встали. Независимо от пола, возраста и видовой принадлежности.

      Потом из-за странной поломки в инкубаторе погибло полсотни будущих цыплят… И всё это сопровождалось вспышками ярости – «психами», как называл Джек, – среди населения.

      Всё чаще и чаще до Серого долетали горькие перешёптывания: от нас отвернулась Мать Доброты. При Шамане такого не было.

      Люди не сходили с ума. Овощи не сохли на грядках. Падежа среди животных, как и поломок инкубатора, даже старожилы не могли вспомнить…

      Голод. Нам грозит голод. От нас отвернулась Мать Доброты.

      Когда Серый впервые понял, что все свои несчастья жители посёлка связывают с присутствием среди них чужаков, аж застыл от обалдения.

      Орать захотелось – люди, вы чего?! Причем тут мы?!

      Он помнил, как впервые почувствовал исходящую от жителей посёлка ненависть. Физически почувствовал, кожей. Взгляды, провожающие их – и то, как эти взгляды жгли спину.

      Чужаков поселили в доме, где перед тем держали отца.

      Джек самолично сбил с окон решётки, проследил за тем, чтобы в рамы вставили стёкла, а поверх навесил ставни. В одной комнате поселился вместе с Эри, другую занял Серый. К этому дому за ними и пришли.

      Пошёл второй месяц с тех пор, как чужаки обосновались в посёлке. На них косились, но поначалу беззлобно. И оспаривать право Джека на власть никто не решался. А потом вдруг беспросветной чередой обрушились беды. Сегодня дружно сбросили цвет плодовые деревья.

      Сад, ещё вчера окутанный бело-розовой дымкой, встретил хозяев голыми ветвями. И это, видимо, стало той последней каплей, которая переполняет чашу.

      Серый, Джек и Эри ещё и поужинать не успели – приспособились готовить по очереди, сегодня на кухне дежурил Серый. В посёлках Цепи вегетарианские блюда не жаловали, и здесь, на юге, без привычной мясной пищи приходилось туго. Серый едва успел порубить в салат опостылевшую редиску, как в кухню влетел Джек. Скомандовал:

      – На выход! Оружие к бою.

      – Чего? – обалдел Серый.

      – Бегом! – рявкнул Джек.

      Серый знал, отец рассказывал, что у людей вроде Джека, с детства заточенных воевать, формируется такая вещь, как рефлекс. Отца и самого эти рефлексы стороной не обошли, тоже ведь по молодости хлебнул будь здоров. На месте Серого сразу бы вскочил и схватился за кобуру – даже если бы его без штанов застали, в этом Серый не сомневался. А в нём самом таким навыкам формироваться было незачем. Серый знал, как нужно действовать при команде «оружие к бою», но до сих пор никогда этого не делал. И реакция включилась не сразу. Судя по всему, намного позже, чем ожидал Джек.

      Процедил сквозь зубы, глядя на то, как Серый