Жребий. Стивен Кинг

сказал он. – Я хорошо помню ту ночь. Какие-то люди с ручными насосами пришли и сказали, что нам придется уйти. Мы очень испугались. Тетя Синди стала метаться, собирая вещи и запихивая их в машину. Кошмарная была ночь.

      – А дом был застрахован?

      – Нет, но мы успели вынести почти все, кроме телевизора. Его мы не смогли оторвать от пола. Это был старый «Видео-Кинг» с семидюймовым экраном и толстым стеклом. Очень было жаль.

      – И вот вы вернулись писать книгу, – подвела она итог рассказу.

      Бен не ответил. Мисс Кугэн открыла блок сигарет и высыпала пачки на стол. За прилавком с лекарствами, как седой призрак, возник мистер Лабри, местный аптекарь. Летчик стоял у входа в автобус, дожидаясь, пока водитель вернется из уборной.

      – Да, – сказал наконец Бен. Он повернулся и посмотрел на нее, впервые открыто, глаза в глаза. Лицо ее, с искренними голубыми глазами и высоким чистым лбом, было очень привлекательным.

      – А вы родились здесь? – спросил он.

      – Да.

      Он кивнул:

      – Тогда вы должны меня понять. Я жил здесь ребенком, и Салемс-Лот меня очаровал. Теперь, когда я вернулся, я боюсь, что все изменилось.

      – Да нет. Здесь ничего не меняется, – сказала она. – Почти ничего.

      – Я когда-то играл в войну с детьми Гарденеров на болоте. Мы были пиратами, а в парке устраивали прятки и штурм крепости. После того, как я отсюда уехал, нам с матерью приходилось туго. Она покончила с собой, когда мне было четырнадцать, но еще до того мое детство кончилось. А все хорошее, что в нем было, осталось здесь. И оно все еще здесь – так мне кажется… Город ведь совсем не изменился. Смотреть на Джойнтнер-авеню – все равно, что смотреть на свое детство через тонкий слой льда, какой бывает в ноябре на замерзшей воде. Оно такое неясное, и некоторых вещей уже не разглядеть, но оно все еще здесь.

      Он остановился в удивлении. Что-то он разговорился.

      – Вы говорите, как по-писаному, – сказала она с благоговейным удивлением.

      Он рассмеялся:

      – Раньше я никогда не говорил ничего подобного.

      – А что вы делали, когда ваша мать… когда она умерла?

      – Пробивал лед, – кратко сказал он. – Ешьте мороженое.

      Она послушно взяла ложку.

      – Что-то все же изменилось, – сказала она через некоторое время. – Мистер Спенсер умер. Вы его помните?

      – Конечно. Каждую среду тетя Синди ходила со мной за покупками к Кроссену и отпускала меня сюда попить имбирного пива – настоящего, рочестерского. Она всякий раз давала мне пятицентовик, завернутый в платок.

      – А при мне оно стоило уже десять. А помните, что он всегда говорил?

      Бен согнулся, скрючил руку в клешню и скривил губы.

      – Пузырь, – прошептал он зловеще. – Ты загубишь себе пузырь этим пивом, приятель.

      Ее смех взлетел к медленно вращающемуся над их головами вентилятору. Мисс Кугэн посмотрела на них с неудовольствием.

      – Как похоже! Только меня он называл «красотка».

      Они с восторгом глядели друг на друга.

      – Не хотите ли сходить