Королевская награда. Мила Дрим

осуждения и брезгливости. Во взорах мужчин – почти незаметное удивление. Я непонимающе смотрю на всех них и перевожу взгляд на лорда Ральфа.

      Только сейчас замечаю, что рукава его черной рубахи закатаны, отчего я вижу мускулистые, покрытые загаром и темными волосками, руки графа. Вижу, как двигаются мышцы под плотной кожей, и от ощущения странной силы, исходящей от этих рук, мне хочется спрятаться под стол.

      Вместо этого я поднимаю взгляд и останавливаюсь на его лице.

      Янтарные глаза сейчас пылают огнем.

      Неужели своим аппетитом я оскорбила его чувства? Мне не верится, что такой мелочью я хоть как-то могла задеть столь холодного человека.

      – Леди Мелинда, – лорд Ральф поворачивает голову в сторону мачехи, и та устремляет на него робкий взгляд. Её пушистые ресницы дрожат. Ах, если бы я не знала её настоящей сущности, то сочла бы прекрасным, кротким созданием!

      – Ты что, все это время, пока твоя падчерица была в темнице, не кормила её?

      Хоть граф и не повышает своего голоса, но в его тоне ощущается угроза. Такая, что воздух вокруг словно трещит от напряжения, как во время страшной грозы.

      – Милорд, да разве могла я всё упомнить? – Мелинда горестно вздыхает. – Как я могла думать о Розалинде, когда мой муж был убит? Я была охвачена горем.

      Лорд Ральф смотрит на мачеху. Его глаза прожигают её лицо, и она, не выдерживая, опускает голову.

      – Даже сарацины кормят своих пленников, а ты забыла про падчерицу, – изрекает граф.

      Я, пораженная его словами, устремляю на него взор. Неужели каким-то образом он стал защищать меня? Неужели поверил в мою невиновность и проникся моей бедой?

      Его мужественное лицо бесстрастно.

      Рыцарь выглядит как неприступная скала. Ни эмоций, ни тени благосклонности. Вершитель правосудия.

      Нет, им движет не симпатия ко мне, а несгибаемое чувство справедливости.

      – Простите, я пойду к себе, – Мелинда встает из-за стола, но властный приказ лорда Ральфа останавливает её:

      – Сядь на место и доешь свой ужин!

      Мачеха падает на стул и снова начинает есть.

      Я же больше не могу – ни крошки – положить в свой рот. Мой желудок довольно урчит, и всё, что мне сейчас хочется – подняться наверх и заснуть крепким сном.

      Однако я прекрасно понимаю, что пока лорд не разрешит выйти из-за стола, я не смогу этого сделать.

      – Завтра состоятся похороны барона Уильяма де Клифорда. Я уже отправил гонца королю и жду ответа, как поступить с двумя женщинами, оставшимися после прежнего хозяина. Леди Мелинда, у тебя есть родственники?

      Мачеха вздрагивает и, не поднимая глаз, кротко отвечает:

      – Да, милорд, во Фландрии у меня осталась тетка. Но не думаю, что она будет рада моему визиту.

      – А у тебя, леди Розалинда? – игнорируя слова мачехи про неприветливую родственницу, задает мне вопрос граф.

      Только теперь до меня доходит осознание – болезненное, и такое горькое, что перебивает вкус недавно съеденного ужина,