Сердце волка. Андрей Дышев

а Ленинградский университет.

      – Странно, – пробормотал Курахов, после некоторой паузы, словно для него было открытие, что университеты бывают не только в Киеве. – Странно, – повторил он. – Тогда мне совсем не понятно, как вы связались с этими… с этими шарлатанами от науки… Простите, напомните мне ваше имя?

      – Кирилл.

      – Кирилл? Мгм, странное имя. Это что-то усредненное от скифской и германской ветки… Ну ладно! Так на чем мы остановились?

      – На том, что я связался с шарлатанами.

      – Да! – щелкнул пальцами профессор. – Я скажу вам честно: вы производите впечатление умного человека. В этом вопросе можете на меня положиться, я никогда не ошибаюсь в людях.

      – Я очень тронут, – сдержанно поблагодарил я и слегка поклонился.

      Профессор пропустил мою иронию между ушей и продолжил:

      – И потому я был горько разочарован, когда понял, что вы заодно с этими вопиющими дилетантами, этими школярами, этими недорослями, возомнившими о себе бог невесть что!

      Я уже смотрел на профессора с любопытством.

      – Да будет вам известно, – с жаром продолжал профессор, – что генуэзский дож[1] ни за что, ни под каким предлогом не утвердил бы оправдательного приговора консулу на основании того сомнительного манускрипта, который эти невежды нашли во вшивом частном архиве Мадрида. Посудите сами, милейший, это же конец пятнадцатого, начало шестнадцатого веков! Генуя находилась в состоянии войны с Испанией, и ничто, никакие адвокатские ухищрения не могли бы спасти честное имя консула, уличенного с тайных связях с влиятельной испанкой! Его счастье, что он погиб задолго до этого суда.

      – Безусловно! – согласился я, ровным счетом ничего не понимая.

      – Вот видите! – обрадовался профессор. – Вы сами, кажется, приходите к правильному выводу.

      – Вы, прямо-таки, ясновидящий! – польстил я.

      – Так смелее же! Сформулируйте то, что уже должно быть ясно пятилетнему ребенку!

      Опасаясь, как бы профессор в запальчивости не схватил меня за грудки, я на всякий случай отошел от него на шаг.

      – Ну-у, – протянул я, лихорадочно стараясь понять, что Курахов от меня хочет. – Вывод, естественно, однозначный… Правильнее было бы сказать, что в этом вопросе все ясно, как днем…

      – Правильно! Правильно! – на удивление высоко оценил мои познания в истории профессор. – Все ясно, как днем: никаких сношений у последнего консула Солдайи[2] Христофоро ди Негро с графиней Аргуэльо не было и быть не могло. Все это легенды, лженаучные представления о жизни вельмож генуэзских колоний.

      – В самом деле! – пробормотал я. – Какая, право, глупость, полагать, что…

      Профессор оборвал мои потуги выразиться умно, взял меня под руку, прижался к моему плечу и горячо зашептал:

      – Так объясните это, милейший, своим подельщикам, этим варварам и двоечникам, в особенности Уварову, неизлечимо страдающему высоким самомнением! Объясните им, что негоже опускаться до того, чтобы копаться в вещах своего учителя. Обещаете?

      Я

1

Дож – в 14–18 вв. глава Генуэзской республики, который избирался пожизненно.

2

Так в XV веке назывался город Судак.