Тринадцатая Мара. Вероника Мелан

даже пол, затрясся стаканчик с канцелярскими принадлежностями на столе. И вышел за пределы стен.

      Так срабатывает взрыв. С той лишь разницей, что воронка уничтожает все по диаметру – моя же сила сотрясла фундамент указанного здания, где, как я полагала, пытали Кьяру…

      Я пыталась удержать ненависть, я пыталась вернуть дверь на место. Но офис по ту сторону улицы начал оседать, как картонный. Трещины по стене, поломанные балки, ставшая вдруг трухлявой арматура. Хорошо, что я не задела соседние, хорошо, что прицельно. Если теперь я вообще могла использовать слово «хорошо».

      Я держалась за виски, чтобы не завизжать от ужаса, страха и ярости. То, что случилось, было плохо, я сделала многократно хуже и не могла обернуть процесс вспять. Там внутри на моих глазах гибли люди, а я, белая лицом, пыталась содрать с собственных щек кожу. Шок, ужас, онемение… Лишь Томас смотрел на происходящее со странным затаенным восторгом – так малыш впервые наблюдает взлет ракеты в космос. Или слушает рвущий перепонки фейерверк.

      Восемнадцать человек. Погибло всего восемнадцать, потому что был выходной. Случись рабочий день – и жертвы исчислялись бы сотнями.

      Я помню, как бежала прочь из его офиса, неспособная даже понять, что делаю, зачем, куда…

      Минуты, часы и дни после слились для меня в сплошное дерьмо из отчаянного стыда, ужаса, вины и желания сдохнуть.

      Я отыскала его через три дня, когда сумела начать ходить, не шатаясь. Мэйсона. Вечером, в клубе. Окруженный незнакомыми девицами, он был весел, он был пьян, он был счастлив. Недобро счастлив, зло счастлив, если существует такое понятие.

      – Что ты… празднуешь?

      «Как ты смеешь?»

      – Ну как же… – Он даже не стеснялся собственных чувств. – Мой враг погиб в том здании. Я два года не мог к нему подобраться: охрана и все такое. Теперь у меня нет конкурентов, Мариза, представляешь?

      Наверное, в тот момент я сдержалась лишь потому, что скользнула мысль о том, что заключенный в стенах рухнувшего здания конкурент мог оказаться случайностью, совпадением. Ощущая, что меня начинает рвать на части так же, как в офисе, я бросилась прочь, чтобы не сделать еще раз то же самое: не снести напрочь стены клуба, не разорвать на куски незнакомых баб, диджея, Мэйсона…

      Мэйсона, который более ни разу мне не позвонил.

      Все мои попытки оправдать его рухнули вместе с этим фактом.

      Думаю, старая Веда не стала бы прерывать мой суицид, если бы я тогда не сдержалась и утопила в обломках клуб. Я поставила бы на себе крест перед вечностью, я бы перестала быть тринадцатой, я бы стала Кровавой Марой.

      Собственно, именно поэтому я не шла на встречу к Мэйсону и теперь. Зная, насколько непрочны мои заклепки вокруг ядерного центра, я не могла рисковать. Единственный смешок мне в лицо обеспечит взрыв его головы. В прямом смысле. Его башка разлетится, как гнилой арбуз, и ошметки мозгов окажутся на стенах. Его, охранников, работников здания. И под этими балками я уже намеренно похороню