Тринадцатая Мара. Вероника Мелан

определяются с выбором стороны сразу, другие ходят неопределенными до старости.

      Я – тринадцатая. На данный момент – последняя из найденных, самая молодая. Говорят, тринадцатая или самая сильная, или самая слабая, бедовая. Теперь, после событий, пережитых в недавнем прошлом, я, увы, склонялась к последнему.

      Если бы к моему горлу приставили нож, если бы загнали в кабинет психотерапевта и приказали поделиться своей историей, я постаралась бы сократить ее до синопсиса. И она прозвучала бы примерно так: «Я просто хотела быть как все. Влюбилась в красивого мужчину, который за мной ухаживал, распахнула для него сердце. Не знала тогда, что мару он во мне непостижимым образом вычислил, не знала, что он желал с моей помощью подобраться к заклятому врагу. Не знала, что для осуществления своих планов он похитит Кьяру – единственного дорогого мне человека, – и тем самым нажмет на красную кнопку». И да, я должна была контролировать свою силу, когда разозлилась, но мой бывший соврал о том, что Кьяру похитил и изувечил другой человек, сказал, что она не первая и не последняя жертва…

      Я не успела даже разобраться – сдетонировала, как бомба. Собственным черным злым отчаянием я разрушила офисное здание в центре города. И в здании погибло восемнадцать человек.

      Мне никогда не отмыться.

      Говорят, некоторым марам выпадает шанс на искупление. Если они совершают нечто ценное, имеющее смысл, вселенная проворачивает шестерни невидимых часов вспять. Так случалось в истории трижды.

      И я не верила, что стану четвертой. Я не имела понятия, что именно нужно сделать, чтобы искупление пришло.

      Мне с совершенным жить.

      Но некоторое время назад я подумала о том, что Кьяра, возможно, жива. И я до боли в сведенных челюстях желала это выяснить. Если бы Веда[1] отказала мне в четвертый раз, я бы нырнула глубоко. Возможно, настолько глубоко, что приняла бы темную сторону.

      Но Веда вдруг согласилась.

      Этим вечером, в семь. В Верховном Доме.

      Просто досидеть бы в кафе, достоять за прилавком, обслужить бы клиентов, не нашептав им в кофе. И по сырому снегу, который к тому времени, судя по прогнозу, превратится в лужи, я дошлепаю до остановки, оставив за спиной униформу и ценные указания Элине.

* * *

      Изнанка всегда честна. Она отражает, кем люди хотели бы стать, но запретили себе. Она отражает противоположности, смыслы, на ней выпирает все, что запрещено, отрицаемо, презираемо, некрасиво. Обратная сторона не знает уродливости, она – лишь зеркало, она вмещает в себя все. И не имеет расстояний. Перемещаться по ней можно, и это быстро, но всегда есть шанс угодить не туда, потому что в яви время линейно, на обороте все существует одномоментно. Поговаривали, там возможно осуществить прыжок в прошлое или в будущее, но пока слухи не подтвердились ничьим деянием и потому оставались лишь слухами.

      Я выбрала обычный

1

Веда – верховная незрячая мара, самая старая из существующих, способная видеть будущее (прим. автора).