Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника. Свой среди медведей. Александр Берзан

мощного тиса… Ну, и конечно – пейзажи. Пейзажи, пейзажи, пейзажи! Свежая, нетронутая природа сейчас, ранней весной, радует душу, как никогда…

      – Визь! Визь! Визь! Визь!

      – Звик! Звик! Звик!

      По голому, покрытому настом склону, мы напрямую поднимаемся на вершину сопки. Как, это – легко, сейчас! И как трудно это, будет сделать летом…

      С вершины открывается шикарный обзор, в сторону долины речки Саратовская и вулкана Тятя. Мы успокаиваем дыхание после затяжного подъёма. Стоим и словно красочную картину, рассматриваем лежащую под нашими ногами, панораму.

      – Да-ааа!

      – Красиво!..

      – Сашка! – отрывает меня от лирики, Игорь, – Берлога!

      Брат стоит под вершиной сопки, всего метра на два ниже её уровня. Здесь – крутой и уже чистый от снега, бамбуковый склон. Вернее сказать – по этому крутому склону, снег, лавиной соскользнул по бамбуку. И оголился вход…

      Я подхожу к Игорю. И приседаю на корточки, перед провалом медвежьей норы.

      – Хм! Смотри! Медведь начал копать – и упёрся в скальник!

      – Ну. Каменные плитки валом лежат.

      – Он понял, что нору берлоги он сделать не может. В глубь сопки копать не стал, а повернул по слою почвы и сразу сделал спальную камеру.

      – Ну… Смотри – какая!

      Мы оба засовываем в лаз головы.

      – Смотри! Потолком служит – всего лишь дернина бамбука!

      – Ну!.. Толстая, сантиметров десять!

      – Как из проволоки! Она – фиг прорвётся! Крепкая!

      – Ага… Давай мерить!

      Я достаю рулетку и дневничок.

      – Так! Пиши! Размеры лаза: высота шестьдесят, ширина – шестьдесят пять…

      Я лезу вовнутрь…

      – Длинна до дальней стенки спальной камеры – два метра шестьдесят семь!.. Её ширина – сто тринадцать!.. Высота восемьдесят три!

      Через пять минут, мы оставляем берлогу в покое и разворачиваемся лицом к вершине сопки…

      Противоположный склон сопки, практически до самой вершины, покрыт смешанным лесом. На краевых к вершине деревьях, на одном с вершиной уровне, нашим глазам открывается огромное, сложенное из толстых сучьев, гнездо!

      – О! – изумляется Игорь.

      – Гнездо! – стою я, тоже задрав лицо вверх.

      – Гнездо орлана-белохвоста!

      – Смотри, где устроились!

      – Ну… Пустует, пока.

      – Ага! Не видно никого… Наверно, ещё рано.

      Это гнездо – наше открытие! Оно никому не известно! Три года, орнитологи заповедника пытались выяснить, где находится гнездо орланов в бассейне Саратовской. И всё – безуспешно. Собственно говоря, ничего удивительного в этом нет. Ведь, увидеть его можно только в непосредственной близости.

      – А гнездо, всё-же, есть! – радуюсь я, – И – вот оно!

      Я вытаскиваю из кармана свой дневничок и вношу в него данные о гнезде…

      – Саш! А, гнездо – прямо, стандарт! – прищуривается Игорь, на гнездо, – Я, такие – уже встречал!