Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника. Свой среди медведей. Александр Берзан

бултыхая в воде речки, лежит Игорь…

      Осторожно, одним глазом, мы выглядываем из-под берега – как ни в чём ни бывало, медвежий подросток ковыряет когтём землю, перед своим носом! Он изредка поднимает свою узкую морду, чтобы осмотреться. У него – такая, уморительно длинноухая, морда!

      – Это же надо же!!! – блестя шальными глазами, шепчет Игорь, – Чуть не наступили на гада, а он и не заметил?!

      Я поднимаю объектив фоторужья над уровнем стола поймы и навожу резкость.

      – Стук-щёлк! – я делаю первый кадр.

      Медведь увлечён своими покопками.

      – Стук-щёлк! Стук-щёлк! – “стреляю” я, снова и снова…

      Всё! Мне хватит. С этого расстояния, других кадров – не сделать.

      – Нужно подождать, – думаю я, – Может, он вообще в объектив влезет?!

      Мы лежим за галечном бруствером речного берега и в упор, рассматриваем медведя. Какие бинокли?! Мы и так – слишком близко!.. Весенний ветерок играет бурой шерстью на медвежьем загривке. Он ложит пряди грубых, длинных волосин то в одну сторону, то в другую…

      Вдруг, медведя, словно кто бичом вдоль спины вытянул! Рванув на месте, всеми четырьмя лапами, он бросает своё тело прочь! Резвым галопом, подросток несётся среди толстых колонн стволов пойменных “баобабов” прочь, к чернеющей стене хвойников мамашиного языка.

      – Блин! Подхватил, всё-таки! – злюсь я.

      – Ну! Понесся, как бешеный! – соглашается Игорь, – Прямо, землю из-под себя рвёт!.. Может, съел чего?

      Мы весело ржём, выбираясь на стол речной поймы, по бренчащему галькой откосу берега.

      – Саш! Как он может не слышать?! – спрашивает Игорь, – Мы так упали обратно, в речку! Такой грохот!

      – А, вот, спроси! – я развожу руками в ответ, – Бывает! Даже внимания не обратил! Наверно, подумал, что подмытый водой берег обвалился! Весной, такое – не редкость.

      – Да, – соглашается с моей мыслью, Игорь, – Скорее всего.

      Через двадцать минут мы уже бодро шагаем по смотровой тропе, в сторону дома.

      – Си-си! Си-су-су-су-су! – среди хвойника раздаётся мелодичная песенка.

      Я торможусь: “Слышишь? Синехвостка! Первая летняя песенка. Сейчас запишу, в Летопись природы”.

      – Ага. Сегодня двадцать пятое апреля, – подсказывает мне Игорь.

      На выходе со смотровой тропы, мы закладываем “малый круг” – шагаем не напрямую к дому, через бамбуковую пустошь, а под прямым углом сворачиваем влево, в ольховники Банного ручья…

      Но, перед ольховниками, сначала – лесное озерцо. По торной медвежьей тропе, мы тихо шагаем мимо лесного озерца…

      – Куааааааа! Куаааааа!

      По его берегам душераздирающе орут лягушки! Игорь качает головой: “Ну и орут же! Как недорезанные! Уши забивают своим ором!”. В ответ, я только улыбаюсь и пожимаю плечами: “Что ж ты хочешь? Вес-на!”…

      Тятинский дом. Под утро, часов около пяти, я слышу, как тихо закрывается входная дверь. Я поднимаю голову и с трудом, навожу резкость. Это – уже вовнутрь, зашёл Игорь.

      – Проспал! Как