Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника. Свой среди медведей. Александр Берзан

оно и есть! – не сомневаюсь я, – Ты представь себе корову.

      – Ну.

      – Это же – крупное животное! А ночная лёжка, у неё – вот такая же! Я-то насмотрелся на коровьи лёжки. Весь прошлый год изучал “работу” скотинников… А ещё – кругом вода! Тут не особо развалишься! Он лежал, сжавшись в клубок.

      Наконец, доходит очередь до помётов. Пять их кучек лежат веером, шагах в пяти за краем лёжки, со стороны открытых просторов поймы.

      – “Танкоопасные” направления должны быть прикрыты! – улыбаюсь я, – Это закон.

      – Он же большой! – опять отзывается брат, – Ему-то – кого опасаться? Что? Опять рудимент?

      Опустившись коленом болотника на лёжку, Игорь, через кучки помёта, прищуривается глазом на просторы поймы.

      – Ну! – киваю я, – Он – уже огромный, никого не боится, а с детства в его голову вбита привычка кучки ночных помётов ставить на самых опасных подходах к лёжке.

      – Всё – как у нас! – усмехается Игорь, – Чтобы медведь, на рассвете, на нас случайно не наступил – при ночёвках в лесу, на наиболее вероятных подходах, метров за двадцать пять перед палаткой, мы развешиваем свои портянки. Запаховая метка! Медведям развешивать нечего, поэтому они раскладывают свои помёты…

      – Ну, – соглашаюсь я, – Предупреждение… Мы закрываемся от опасности портянками, а медведи – помётами. Их запаховая метка – даже лучше нашей!

      – Точно! – смеётся Игорь, – Но… мы с тобой, до этого дожили – лет через десять, лесной, походной жизни!

      – Ну, ты сравнил! У нас, походов с ночёвками – месяц в году, а у него каждая ночь – ночёвка в лесу.

      По свежести помётов нетрудно вычислить и свежесть лёжки.

      – Здесь, медведь ночевал – около трёх дней назад, – заключаю я.

      Пять помётов! Какой материал! Комками чёрного, с синевой, цвета, они аккуратно лежат на выбеленной дождями, сухой, прошлогодней соломе вейника. С сегодняшнего дня я, свою “лабораторию по анализу экскрементов” ношу с собой. Я просчитал, что мне легче носить по лесам пустое ведро, чем весь день носить рюкзак помётов. А потом – ещё весь вечер разбирать их у кордона. Удобнее это делать прямо на месте.

      Вот – и вода рядом! Я шагаю к ручью, зачерпываю полведра воды. Натягиваю на руки тонкие, резиновые перчатки. В ведро с водой опускаю первый помёт. Срубленной рядом палкой, осторожно размешиваю содержимое… Кусочки лизихитона сразу всплывают на поверхность воды и я вынимаю их из ведра, отдельно, в кучку. В толще воды вольно распределяется мочалка жилок полупереваренных черешков белокопытника. Я выуживаю и их, в отдельную кучку. Через край, осторожно сливаю воду…

      – Так! Косточек рыбы и мышей нет! – бубню я себе под нос, – Ну и ладно. Теперь нужно прикинуть объём каждого вида корма… Так. Пиши!

      Игорь кивает головой. Он сидит, на солнышке, рядом.

      – Лизихитон восемьдесят пять процентов объёма, белокопытник – пятнадцать.

      Игорь записывает в дневничок…

      Вот, я уже пятый раз шагаю с ведром к воде. Это – последний помёт…

      – Этот медведь питается лизихитоном