Непринятый да Непринявший. К. Ограм.

собирались над крышами Перуна. Ветер колыхал деревья. Но буря не спешит. Добрыня видел, как прошла та где-то в стороне. И досаду ощутил. Как же он задохся. Дождя не будет. Значит, хоть какому-то продыху не быть.

      – Болит чего? – Воислав к нему тревожно подошёл.

      – Терпит. – отбросил Добрыня и поднял глаза. Бока ж на деле разрывало. Испарина на лбу тесьму промочила. Дыханье грудь вздымало. Но Желан Добрыню щадить не собирался.

      – А-а, девка! – десятник засмеялся. – Сопли утирай и бегом вдоль поля. Что? Нянька суетится?

      – Воислав, свали! – Добрыня броском отмахнулся и кинулся куда велели.

      До войны, честно сказать, его гоняли даже больше. Впервые, как Добрыня под Велес прибыл пять зим ещё назад, его так впрягли, что он мыслил тогда было: «Да к бесам! Жить хочу!» Какая Миролюба там? Какие обещания?! Хотелось просто бросить всё и удрать как есть! Почему так не решился? До сих пор не знает. Опосля ж Косториана Добрыне и не позволяли так скакать, как раньше. Пеклись, хоть и посмеивались, мол, «Княжеский зятёк. Коврик постелите». Желан Добрыню испытал и возмутился с такой дури. «Паря меня переживёт!» – десятник заключал.

      Благо было лишь, что сам в Велесе Добрыня постоянно не сидел на мягкой. Хотел держаться на счету – порою упражнялся. Желан оценил и решил не упускать то.

      Мышцы скрипели у Добрыни, мыслей – никаких. Исполнение приказа, и боле ничего! Он только висел на растяжке и вот уж мчится вдоли стен крепости столицы с остальными ратниками.

      Сделав круг, они к началу возвратились. И, прошагав немного, Добрыня, стоя тяжело, опёрся на свои колени. Баян из ведра воды напился у колодца, наотмашь вытер рот рукой. Шмыгнув носом, протянул ковш салажонку35.

      – Погоди. Дай отдышаться. – Добрыня отмахнулся.

      До нюха доносился дух приготовленного мяса. Добрыня мог поклясться, что готов быка сожрать. Мочи не было даже стоять. А надо, чёрт возьми, бежать, пока не расхватали. Не один он тут голодный. Потянулись воины в сторону, откуда веет. Надо резво дух ровнять.

      – Гляди-ка. – Ратник рядом с ними кивнул куда-то. – Лепота.

      Добрыня тяжело поглядел за взглядом. К ним приближались девки в окруженье стражи.

      Баян, оскалившись, к Добрыне перевёл взгляд. Приглядевшись, сам Добрыня быстро распрямился, но тут же вернул положенье. Бок снова прихватило, да и голову держать труднее, чем он думал.

      – Здравствуй. – Миролюба вышла из толпы хихикающих девиц. – Тебе дурно?

      Вместо ответа у Добрыни что-то изрекалось, что – сам не понял. Он махнул рукой, отбросив:

      – Ладно всё.

      Княжна подступила и ладонь приблизила к щеке Добрыни.

      – Что с ликом?

      Добрыню жаром обдало, невольно он отвёлся, но княжна, похоже, того не замечала.

      – Прости, что не узнала. Я не хотела тебя обижать. Но ты так… изменился. Совершенно иной лик. Голос только схож.

      Добрыня вновь очи расширил и в землю упёр взор.

      – Ты чего? – хихикнула Миролюба. – Слушай, я хотела тебе что-то рассказать. Пойдём.

      Добрыня видел, как девицы смеялись за спиною Миролюбы. Да и сама княжна

35

Салажонок – новичок.