Непринятый да Непринявший. К. Ограм.

теченьем унесла нас от столицы. Мне нужно к ней!

      Улыбка незнакомца упала. Он лес оглядел.

      – Мои владенья в этом месте. Тут тоже хорошо. Оставайтесь, милые.

      – Не понимаешь, что ли? Я князь! Мне нужно воротится.

      – Я не знаю, как ты попал сюда. Но, увы, отсюда вы уйти не сможете.

      – Как не сможем? – Алёна спохватилась. – Я не могу остаться здесь. Мой брат…

      Она запнулась. В глазах вновь проявились слёзы.

      – Прости, Алёнушка, но я правду говорю. Мои владенья – этот лес. Он маленький, день туда и по деню в стороны, – руками Лесовитый замахал. – Далее мои собратья. Но бороться с ними иль в их владения пройти не по силу вам. Я ничем не помогу, роднушки, увы. Мне б за собственным леском уследить.

      – Я не могу! Родимович!… – взвизгнула Алёна. И разразилась плачем.

      Олег поморщился от крика. Но яд новый удержал.

      – Отведи меня к границе владений твоих и других, – князь молвил. Вздохнул Лесовитый:

      – Ты не выйдешь, милый…

      Более не хотел князь попусту болтать.

      – Отведи меня до краю.

      Глава 18

      В ожидании судьбы

      Миролюба поднялась в постели и колени обняла. Легко упало покрывало с ложа у неё. Игривый настрой у княжны был. Она улыбалась.

      В постельной её с сёстрами было просторней и светлее по сравнению с другими горницами в тереме. Зимой, в морозны дни даже хладно становилось. Печи хоть и жарили, но в Свароге дни снежные бывали круты да суровы, благо, что нечасто. Но сейчас-то весна в небе. Даже окна приоткрыты.

      Феня вновь ушла учиться. Ранняя птаха она. Миролюбе б таку прыть и умок, как у сестры. Да не могла себя заставить столько читать и слушать мудрых. Была на год она младше Миролюбы, да взрослей. Часто Феня с сёстрами делилась новыми познаниями, те же с завистью боролись. Порою даже часть запомнить они не могли из речей сестры. У главы их рода – брата Пересвета – Феня любимицей была. Сколь мог, он проводил с ней время. Та ж с его детьми и женкой помогала часто, хоть и мало их любила. Миролюба не могла этого понять.

      – Есть какая вещь, сестра, как почтение и благодарность. – Феня отвечала ей. С гордостью перс подымала и грозила им: – Ни для кого из вас столько брат не делает, сколи для меня. И не потому что он меньше любит вас, а потому что видит то, что я могу, и то питает.

      В её речах звучал голос Пересвета. Не её эти слова, а явно вбитые ей в разум. И это утешало. Сварожечий владыка – братик Ярослав – в отличие от Пересвета, неприкрыто любил девок Чуровского рода. Баловал, как и отец когда-то тешил их. Пересвет не был таким. Много из сестер он беседовал лишь с Феней. От остальных был вдалеке. Но из слов всё той же Фени ничего не укрывалась от взора Пересвета. Всемогущий брат следил за всем и даже за самим Владыкой.

      Но сегодня грустные раздумья Миролюба сбросила. В её яви вскоре произойдёт прекрасное. Покраснев, она запищала радостно и подскочила к сундуку с платьями своими.

      – Иди умой лицо вначале. Что ты мечешься опять? – услыхала Миролюба, глас Ясинки. Хитро сощурила глаза вошедшая в двери сестра и скрестила на груди руки: – Авось плывущий