Я здесь живу. Мария Ботева

в то время и смотрел. А космонавтам легче, когда за ними следят с Земли, переживают…

      Может, и верно – легче? Однажды космонавт на себя камеру прицепил так, чтобы руки были хорошо видны, и мы смотрели, как они с напарником работают в открытом космосе. Они что-то присоединяли к ракете, то есть, конечно, к станции. Пальцы у них кажутся совершенно непослушными в толстых перчатках, – но нет, справились, всё прошло удачно.

      Вечером в новостях слышим – на станции велись наружные плановые работы.

      В другой раз мы видели, как космонавт вернулся с таких наружных работ. В белом скафандре он наплывал на камеру. Скользил на спине головой вперёд – неуклюжий, неповоротливый. А другой космонавт вёл его, как ведут надувной матрас на реке. Сам плывёшь, загребаешь одной рукой, а другой – матрас держишь.

      Вот так и этот парень вёл своего друга, одетого в скафандр. Сам-то он был в каких-то шортах и в маечке. Ловкий, не уставший. То с этой стороны друга подхватит, то поднырнёт, чтоб вместе в поворот вписаться. Волосы у парня кудрявые, вокруг головы вьются во все стороны, колышутся, как водоросли в аквариуме. Понятно – невесомость. Там среди них ещё девушка есть, так у неё хвостик на макушке не болтается, а держится вертикально, точно какой букет.

      А платье на орбите вовсе не наденешь – не станет оно красиво струиться без силы тяжести и в складочки не соберётся. Торчать на тебе будет как попало.

      Это мама вздыхает – про платье. Как будто в космос собралась.

      Мы уже всей семьёй смотрим, как они живут там, на орбите. И папа не говорит, что мы зря теряем время. Наоборот, спросит иной раз:

      – Что нового у космонавтов?

      Вот такие вечера я люблю.

      Мама напоминает Косте:

      – Ты сказал Макару спасибо, что вывел нас на этот сайт? Что мама просила сказать спасибо?

      А Косте больно-то охота спасибо говорить? Они стали вроде как соперники. Я слышала, как Макар хвастался ему:

      – У меня теперь есть знакомый космонавт! Я его всегда узнаю! У него светлые волосы, лицо такое круглое…

      Костя спрашивает:

      – Наш или американец?

      А Макару откуда знать?

      – Это всё равно, – отвечает. – Главное, он мне кивнул. Я теперь всегда за ним наблюдаю.

      А Косте-то никто из космоса не кивнул. Хотя мы с ним тоже всех сможем узнать. И того, с волосами-водорослями. И девушку с хвостиком-букетом.

      6. Очкарики

      Смотрим мы однажды, как этот кудрявый космонавт вместе с девушкой коробки толкает по воздуху. А ещё кто-то к ним на помощь плывёт. Новенький, наверно.

      И вдруг папа как выдохнет:

      – Ёлки-палки, очкарик!

      А папа и сам в очках, со второго класса. Мы с Костей в него такие – близорукие.

      Папа говорил, что, когда был маленьким, его дразнили очкариком. Он из-за этого даже дрался – снимет очки, чтоб не разбились, и вперёд – хотя бы и один против троих. Уж такая злость его одолевала, оттого что ему напоминали все подряд, что он в очках.

      Я спрашивала:

      – Ну, да, в очках. А ты что, сам не знал?

      И папа отвечал, что мне его не понять. Я из другого поколения. Это,