Между Северной и Южной. Ольга Серова

А сейчас, в этом большом зале, с кучей незнакомых девочек и кучкой незнакомых мальчиков – мне было скучно и нерадостно.

      Когда мы возвращались домой, мама спрашивала меня, что мне больше всего понравилось, а я только и думал про тот зеленый самолет-трансформер у рыжего мальчика.

      – Ничего, Мишутка, – подбадривала мама, – в следующий раз тебе обязательно понравится. Первый раз всегда волнуешься.

      А на следующий день в садике я поссорился с Женькой. Он больно ударил меня по спине пять раз. И когда вечером папа меня забирал, я рассказал ему об этом. Я не думал жаловаться, просто не захотел играть в «Скажи наоборот», и папа стал расспрашивать, что со мной случилось.

      И тогда я ему все сказал. И про Женьку, и про то, что не хочу на бальные танцы.

      Папа крепко взял меня за руку и стал серьезным.

      А дома, как только мы зашли, он с порога сказал маме:

      – Не будет наш сын ходить на бальные танцы. Завтра я его на восточные единоборства отведу. Пусть будет крепким и смелым.

      И сел шить мне кожаную грушу. Представляете? Он разрезал старую черную куртку на один большой прямоугольник и два круга. А я смотрел на папу и думал, как же сильно его люблю. Он защитил меня от бальных танцев.

      Тогда я представить не мог, что когда-нибудь он будет жить в другом месте. Без меня и мамы.

      Но тот вечер был счастливым.

      А мама достала из кладовки большую кожаную сумку и отрезала у нее толстую цепочку. Для моей груши.

      – Мишань, – сказала она и почему-то вздохнула, – да и не нужны нам эти бальные танцы. А вот груши очень пригодятся.

      Японский танец

      – Пап, – решился я однажды рассказать папе, когда мы возвращались с тренировки; была пятница и мы шли на Южную, – что делать, когда тошнит от ритмики?

      Есть вещи, в которых папа классно разбирается. Я уже в четвертом классе, а у нас до сих пор эта ужасная ритмика.

      – Сын, у многих есть что-нибудь, от чего тошнит. Но это проходит, – весело говорит папа.

      – А тебя в детстве тоже тошнило от чего-то?

      – Еще как! Ты не поверишь, но меня тошнило от музыкальной школы, – он даже остановился, когда это сказал.

      Конечно, не поверю. Потому что мой папа круто играет на гитаре. И на обычной, шестиструнной, и на бас-гитаре. И даже на флейте умеет.

      – И что ты делал с этой тошнотой?

      И папа рассказал, что долго мучился от сольфеджио и разучивания скучных гамм. И вообще он не хотел в музыкальную школу. Просто мама и ее подруга решили отдать своих детей туда вместе. Только того мальчика не тошнило, и он обожал все эти гаммы. А папа мечтал о хоккее и баскетболе. Он много раз уговаривал маму выписать его из музыкальной школы. Но мама хваталась за сердце и говорила, что не переживет этого. А потом папа поехал в детский лагерь и там они ставили спектакль. И он неожиданно вспомнил гаммы и даже целые песни и сыграл роль уличного музыканта.

      – После этого я влюбился в музыку. Стал ее чувствовать. А потом и сам песни стал сочинять.

      – Значит, мне надо тоже поехать в лагерь и сыграть роль уличного