Смертная. Мария Николаевна Сакрытина

Я поскорее набираю Тёму, но тот не отвечает.

      Нужно узнать, что случилось. И почему Андрей считает, что я виновата? Может, Тёме стало плохо на олимпиаде из-за того, что он утро провёл на моём крыльце и замёрз?

      Нужно узнать, но у меня совсем нет сил. Я бреду в комнату, падаю на кровать и тут же засыпаю. Пара часов ничего не изменит. А потом – потом я буду обзванивать больницы. Наверняка он в нашей районной. Это же сирена скорой была, да? Тёма здоровый, как медведь, не может быть с ним ничего серьёзного. Надеюсь.

      Мне снится город в огне. Дым поцелуем горчит на губах, мольбы танцуют в воздухе, щекочут уши, стонут: “Шамира-а-ан!” Я счастлива. Мне нравятся огненные реки – как они текут по широким улицам, обнимают зубчатые стены. И только когда пламя лижет подножие моего храма, я морщусь. Всё, довольно.

      – Пусть мне построят золотые ворота, – голос одновременно мой и чужой. Разве так бывает? Наверное, раз это сон. – И украсят их лазурью.

      В ответ мне целуют сандалии и клянутся, что сделают всё, лишь бы великая богиня смилостивилась.

      “То то же”, – думаю я и приказываю огню остановиться.

      А когда просыпаюсь, первым делом лезу в поисковик: “Что делать, когда тебе снится, что ты бог?” Заодно проверяю уведомления на телефоне. Ничего нового. И тут меня накрывает: Тёма! Но не успеваю набрать номер, как телефон мигает и выводит сообщение:

      “Ты как?”

      От Тёмы. Выдохнув, я бросаюсь ему звонить. Но Тёма сбрасывает, затем присылает:

      “Не мочь пока говорю. Отец рядом”.

      Ага, и пишет за тебя Т9. Я кусаю губу и прошу в ответ:

      “Пришли смайлик, если с тобой всё в порядке”.

      Он шлёт даже три смайлика. Один с рукой – большой палец вверх, другой – улыбка, третий – поцелуй.

      Я с облегчением выдыхаю. Значит, всё хорошо.

      А Тёма добавляет:

      “Я слушать школа ты серый ух”

      “Ты в больнице?” – отправляю я.

      “Всё хорошо”, – заявляет он. И добавляет ещё смайлики, такие же оптимистичные.

      “Позвони, когда сможешь”, – набираю я и тут же стираю. Нельзя, не нужно привязывать к себе этого хорошего мальчика. Он меня не заслужил, ему нужна нормальная девочка, не я. К тому же, это всё мой взгляд, иначе бы Тёма и внимания на меня не обратил. Им всем нужна не я, а красивая кукла. Тёма не исключение. Просто он такой добрый, что я иногда забываюсь.

      “Поправляйся скорее”, – прошу я и опускаю телефон.

      Мир вокруг чёрно-серый и пустой, в нём клубится мгла, и мне снова слышится запах дыма. А, нет, это сосед на крыльце курит. Я сижу на кровати, смотрю в одну точку и чувствую себя одинокой и ненужной. Если бы меня вдруг не стало, кто-нибудь заметил бы? Да, конечно – мама и Тёма. Обоим бы стало легче.

      Это так грустно, что я не могу сдержать слёз. И, плача, кажется, засыпаю.

      На этот раз мне снится камень-подвеска на прикроватной тумбочке. Тот самый, который я вчера откуда-то принесла. Он искрится, еле-еле, но так красиво и завораживающе – невозможно оторваться. Я беру его в руки – он тёплый и приятно шершавый. Я снова изучаю шнуровку, потом – эти странные искры. И думаю: вот бы домой. Почему-то