Белая горячка. Delirium Tremens. Михаил Липскеров

И опять лопнула струна «соль»! Тогда Мэн перевернул скрипку и вжарил: «Нашел тебя я босую, простую, безволосую и целый год в порядок приводил, но ты мне изменила, другого полюбила, зачем же ты мне шарики крутила?»

* * *

      Мэн проснулся мокрым от пота не только снаружи, но и изнутри. Его сердце, голова, кишки были солено-мокрыми, но если наружный пот можно было вытереть, то избавиться от внутреннего не было никакой возможности. Он заливал какие-то глаза в самой середине Мэна, заливал мозговые извилины и мешал сосредоточиться на сегодня, на завтра и на вчера. Мэн начинал метаться по кровати, пытаясь вернуться в действительность, но пот уже начал выплескиваться через поры кожи, глаза, уши, нос, не давал дышать и грозил погрузить Мэна в глубину соленого потного моря. Мэн через силу закричал. То есть он думал, что закричал, а на самом деле из него выплеснулся какой-то судорожный хрип. И в этом хрипе слились наружный и внутренний пот Мэна, образовали водовороты, в которых Мэн начал захлебываться, бить руками и ногами окружающее пространство, чтобы вырваться на свежий воздух, которого Мэну стало не хватать. А потом он задохнулся.

      Очнулся он не у себя в палате, а в другом помещении совершенно голый. Он инстинктивно попытался прикрыть член и яйца, но это ему не удалось. Руки были плотно прихвачены ремнями к металлическим прутьям вдоль кровати, а ноги такими же ремнями тоже были лишены свободы. Мэн хрипнул и открыл глаза. Рот был сухим и чужим. Чьи-то жилистые руки раздвинули ему губы и влили в Мэна кружку воды. И Мэну сразу же захотелось помочиться.

      «Чифирь просится на волю», – подумал он и тут же обнаружил, что простыня вокруг него уже мокрая. Стало быть, чифирь уже вышел. Стало быть, он здесь лежит уже не час и не два. А раз руки и ноги привязаны, если он не слышит посапывания Бородатого Психа, то, стало быть, он находится где-то в другом месте. Тут он сообразил, что уже может связать в единое целое хотя бы немногое, что можно связать, и спросил у руки со стаканом воды:

      – Где я?

      – Где-где… Где надо… Там, где тебе и место.

      – А почему я привязан?

      – Положено. Потому что от таких, как ты, всего можно ожидать.

      Мэн поднял глаза и увидел здоровенного пожилого Мужика в белом халате.

      – А что я делал?

      – Да схватил одного больного за горло и требовал какую-то струну «соль». Типичная «белка». Тебя связали и сюда привезли.

      – Куда «сюда»? – спросил Мэн.

      – Куда всех алкашей привозят рано или поздно. В реанимацию.

      – А развязать меня можно?

      – Никоим образом. «Белка» – она такая вещь, что может вернуться в любой момент, и ты – уже не ты, а кто-то другой. И можешь натворить черт знает что.

      – Интересное дело! Всю жизнь себя контролировал, а сейчас могу натворить черт знает что? Да?

      – А как же? Это же «белка». По себе знаю. Потому здесь и работаю. А так я был инструктором Бауманского райкома партии. По зову сердца проводил решения Партии. В которую я вступил в 44-м на Втором Белорусском.