Любовь под наркозом. Екатерина Ромеро

с этим он был мужчиной в расцвете сил, никто не отменял.

      Когда услышал, что у нее с катетером беда, удивился, почему она терпит и, главное, не хочет, чтобы он помог. Только через секунду понял, в чем тут дело.

      Девочка жутко стеснялась, судя по тому, какими пунцовыми стали ее щеки и как сильно она теребила одеяло, когда он предложил ей помощь.

      Ляля до последнего упиралась, но после все же согласилась, чтобы он помог с катетером, да и медлить с этим точно было нельзя. Загорский прекрасно понимал, что у нее уже воспаление началось, и дальше было бы только хуже.

      Кирилл вымыл руки и надел перчатки. К тому моменту его пациентка все еще лежала, укрывшись одеялом чуть ли не до самых ушей.

      Когда же одеяло убрала, он увидел плоский живот, худые красивые ноги и голую промежность. Все было очень аккуратно, и Загорский не мог не заметить, что девушка была красивая. И там в том числе.

      Осторожно прикоснулся к ее складочкам и, стараясь действительно не смотреть туда, куда не надо, вынул катетер.

      Да, процедура не из приятных, но так нужно. Оставь он катетер до утра, у Ляли были бы куда более серьезные проблемы в виде температуры и жуткого воспаления, что уж точно ей не было нужно.

      Пока делал эту незамысловатую процедуру, невольно отметил, что Ромашкина сначала покраснела, а после задрожала от одного только его прикосновения. Очень чувствительная, но уж больно молодая.

      Да чего уж там, юная. Глаза квадратные, дышит часто. Про парней, видать, точно не врала. Ясно с ней все.

      Малолетка, хоть и красивая. Глаза как блюдца. Перепуганные, серые. Губы пухлые. Лицо кукольное.

      Повезет же кому-то лет так через пять, когда она поспеет.

      Загорский снял перчатки и вышел из палаты. У него было еще как минимум пятнадцать пациентов, которых он должен был обойти за дежурство.

      Глава 8

      Следующим утром я просыпаюсь от дикого голода. Еще никогда в жизни такого не было, но сегодня это именно так. Господи, я голодная, как зверь, и очень хочу пить. Жду не дождусь уже, когда меня переведут из реанимации, так как, честно говоря, я вообще не понимаю, почему меня сюда поместили.

      Кроме моего голода и отсутствия одежды есть еще одна проблема – мои волосы. Хоть они и были заплетены в тугую косу вчера, сегодня все распустилось, и без расчески, наверное, я похожа на домовенка.

      Волосы темно-русые и мягкие. Если не расчесывать, превращаются в антенки, торчащие во все стороны.

      Как назло, как раз когда я в таком слегка диковатом состоянии, ко мне в палату заходит мужчина в зеленом медицинском костюме, которого я вижу впервые.

      – Как нога?

      Ни здрасьте тебе, ни до свидания. Я немного теряюсь от такого приветствия с порога.

      – Лучше уже. А вы…

      – Семеров. Артем Алексеевич. Оперировал тебя с Климнюком.

      – А… Понятно.

      Натягиваю одеяло повыше. Передо мной стоит молодой высокий врач. Он не менее симпатичен, чем Кирилл Александрович, но у него глаза темнее, и в целом какой-то он уж больно угрюмый и резкий. В общем, хирург. Этим все сказано.

      – Сейчас