Призрак Ивана Грозного. Елена Усачева

в темной раздевалке что-то мелькнуло, раздался звук, как будто рукой провели по стене. Скрипнула дверь. Мишка прыгнул к выключателю. Низкий мрачный подвал осветился тускло-желтым светом. В ту же секунду в углу темнота как будто набухла и с легким хлопком взорвалась.

      – Что тебе? – По ступенькам сверху спускался сторож, старый дед в вечной телогрейке и резиновых сапогах. – Почему не на уроке?

      – Освободили меня, – буркнул Коля, проскальзывая в мужскую часть раздевалки.

      – Урок скоро закончится, а его освободили, – продолжал ворчать сторож, по пятам следуя за Мишкиным. – Выметайся отсюдова живо, я все закрою.

      Под бдительным взглядом сторожа Коля переобул кроссовки, схватил свою сумку и побежал к выходу. Дед загремел ключами.

      – А вы не знаете, – спросил Мишкин, уже шагнув к лестнице, – кто может в этом подвале жить?

      – Кому здесь жить-то? – равнодушно пыхтел сторож. – Крысы да тараканы.

      – Не то. – Коля попытался вспомнить, как выглядела темнота. – Черное что-то. Исчезает при свете.

      – А-а-а, – понимающе протянул дед. – Так это черный ученик.

      – Какой ученик? – Мишкину показалось, что он ослышался.

      – Черный, – спокойно подтвердил сторож, как будто говорил о чем-то обыденном. – Бродит по подвалам, ночью выбирается в коридоры, парты двигает в классах, подвывает. Иногда цепями звенит.

      – Какими цепями? – За шесть лет учебы в школе никаких цепей Мишкин не видел.

      – Своими, – улыбнулся редким щербатым ртом старик. – С собой он их носит. Вроде как в наказание. Но днем не появляется, нет. Он света боится. Как на свет попадет, так потом месяц с дырками ходит. Ночью его только и можно увидеть. Он много что про эту школу знает. Забавный такой.

      Лампочка под потолком мигнула.

      – Вы его видели? – осторожно спросил Коля, косясь на входную решетку – чтобы выбраться отсюда, нужно было еще преодолеть бесконечное количество ступенек.

      – А мне зачем? – хмыкнул сторож, проходя мимо Мишкина. – Я тут ночью и не бываю. Все уйдут, я двери закрою и – спать. Я же человек, не привидение. – Дед переступил высокий порожек. – Выходишь, что ли? Или тебя здесь с черным учеником закрыть?

      – Стойте! – Коля побежал по ступенькам.

      – Свет выключи, – приказал дед.

      Мишкин стукнул по выключателю и, чувствуя, как по спине его бегут предательские мурашки, помчался к выходу.

      – Уу-у-у, – потянулась за ним темнота.

      Но тут зазвенел звонок, и все подвывания перекрыли жизнерадостные ребячьи голоса.

      Колька стоял на самом ходу и всем мешал. Об него спотыкались старшеклассники, в него врезались малыши. Но он не сходил с места – только в толпе он чувствовал себя хорошо.

      Длилось это недолго, потому что на подоконнике снова появился силуэт черной кошки. Она лежала, развалившись на солнышке, и жмурила глаза на яркий свет. Пушистый хвост маятником раскачивался из стороны в сторону.

      – Убью! – выдохнул Мишкин, кидаясь к подоконнику. – Хвост оторву и собакам