Господин, которого убили дважды. Елизавета Михайловна Родкевич

присаживайтесь. Выражаю вам свои соболезнования. Да не оставит вас Господь в эту непростую минуту.

      – Спасибо, – тихо ответила Софья.

      – Я буду премного вам благодарен, если вы немного расскажете о себе.

      – О, в таком случае это будет долгая история… Что конкретно интересует вас?

      – Всё, что вы считаете нужным. Об остальном я спрошу сам.

      – Я – Софья Константиновна Елизарова, урождённая Лазарева. Моя мать была богатой мещанкой, а отец – обедневшим дворянином. В шестнадцать лет я вышла замуж за покойного Дмитрия. Мы прожили в браке девять лет.

      – Благодарю за ответ. Теперь же позвольте вернуться к настоящему. Чем вы занимались этой ночью, скажем, с часу до четырёх?

      – Я была в комнате. Кажется, пыталась уснуть. Да, я пыталась уснуть, – по лицу Софьи пробежала тень.

      – Кто-то может подтвердить ваши слова?

      – Дмитрий мог бы, – она тяжело вздохнула.

      – Позвольте задать вам странный вопрос, Софья Константиновна.

      Женщина слегка кивнула.

      – Что вы столь тщательно пытаетесь скрыть от меня на своей шее?

      – Пытаюсь скрыть? Почему вы так решили?

      – Вы поправляете воротник каждые несколько секунд, и в эти моменты по вашему лицу становится ясно, что вам больно. Смею поинтересоваться, почему.

      – Чего вы добиваетесь, Андрей Петрович? – голос молодой вдовы задрожал от возмущения.

      – Простите мне моё любопытство. Я лишь хочу узнать, что служит этому причиной – тому обязывает моя профессия.

      Руки Софьи скользнули по ткани платья, открывая тёмно-фиолетовые следы вокруг тонкой шеи. Пристав отпрянул.

      – Простите, я вовсе не хотел…

      – Думаю, вы понимаете, что это и откуда. Он ужасно ревнив… Был ужасно ревнив, – её губы тронула печальная усмешка. – Я вышла замуж против воли родителей, потому что любила, очень сильно любила… Но не Дмитрия, а того, каким я представляла его. Настоящий же мой супруг оказался совершенно другим человеком. И зачем я всё это вам рассказала? Ну что же, теперь вы подозреваете меня ещё больше.

      – Напротив, если вы не стали лгать, то, вероятно, ваша совесть чиста, по крайней мере, мне очень хочется в это верить. Итак, это значит, что вы не совсем пытались уснуть, так ведь?

      – Верно. Дмитрий был нетрезв, он… – Софья замолчала. – Я заперлась в своей комнате и ждала, когда он успокоится. К часу Дмитрий пошёл спать, а я просто лежала на постели. Ближе к четырём часам я услышала какие-то звуки и решила проверить, всё ли в порядке. Сначала я взглянула в замочную скважину, но увидела, что мой супруг сидит в кресле. Тогда меня охватила смутная тревога, и я решила проверить, что же там шумело. Дальше, думаю, вы всё знаете.

      – Значит, вы могли зайти к нему в любое время. Один лишь выстрел, и все мучения закончены. Занятно, занятно.

      – О чём вы? Я же сказала вам правду! Неужели вы подозреваете меня в убийстве собственного мужа?!

      – Я подозреваю всех, Софья Константиновна, всех до единого. Я хотел бы ещё немного расспросить вас о покойном Дмитрии Сергеевиче, если вы не будете против.

      На