Страшная граница 2000. Часть 3. Петр Илюшкин

свите, тыкнул длинным пальцем в потолок:

      – Вот он, настоящий армейский порядок! Учитесь!

      Затем, повернувшись к сияющему как медный самовар старшине, самодовольно пророкотал:

      – Чем ещё удивишь старого солдата?

      Наш бравый старшина знал, чем таким особенным можно удивить старого генерала.

      Дефицитнейшим зелёным «Шипром», вот чем!

      Нигде, ни в одной казарме училища такого страшного дефицита не было.

      И только бравый наш старшина расстарался, добыл.

      Потом и кровью добыл!

      – Не может быть! – удивился проверяющий.

      – Так точно, есть! – подтвердил Лавлинский, бросив настороженный взгляд в сторону бытовой комнаты.

      Там, держа раскалённый шипящий утюг, друг мой Коля Пшеничный весьма усердно изображал курсанта, готовящегося к заступлению в наряд.

      «Всё нормально! Шипр на месте» – подумал я, выглядывая из каптёрки. – «Ай да Коля, ай да сукин сын!»

      Генерал, пощупав на прочность флакон волшебного изумрудного зелья, восторженно рявкнул:

      – Лучшая рота училища! Даже «Шипр» есть!

      При этом проверяющий поднёс флакон к лицу и, радостно смотрясь в зеркало, несколько раз усердно пшикнул.

      Лучше б зеркала наше разбилось заранее!

      Красное лицо генерала окрасилось в зелёный мерзкий цвет, а улыбка медленно сползла с его начинающих материться губ.

      И сразу же стёкла казармы чуть не вылетели от мощнейшего дикого рёва, напомнившего рёв взлетающего бомбардировщика:

      – Старшина, твою мать!

      Ни старшины, ни его матери в казарме не было.

      След его, что называется, давно и безнадёжно простыл. Причём самым невероятным тайным образом.

      Я же, захлопнув дверь каптёрки, восторженно констатировал:

      – Ай да Коля, ай да сукин сын! Вместо своего личного одеколона залил в пузырёк смесь воды и зелёнки! Полгода назад изобрёл такой способ обмана проверяющих. Но я тогда лишь посмеялся.

      Зря, как оказалось, смеялся!

      глава 20

      Украли дочку!

      Майор Пшеничный, завершив дела в Старгополе, благополучно уехал в родной наш Волгоград.

      Ну а мне оставалось возвращаться в унылую погранобщагу.

      Углядев в мрачном коридоре соседа, сержанта-контрактника Лёху Фомина, я потряс перед ним шоколадкой:

      – Где твоя дочка? Подарок ей принёс!

      Лёха глянул на меня как-то странно. И невнятно промычал:

      – Тудой пошла!

      – Куда тудой? – не понял я юмора. – Тогда шоколад подарим Лебде!

      Лебдя, трёхлетняя дочь капитана Лебедева, стояла в мрачном коридоре и ожидала конца родительской драмы.

      Нервозность драмы сочилась сквозь дверь комнатушки давно:

      – Козёл! Трахаться и жрать только приходишь!

      Лебдя, привыкшая к ежедневному воспитательному процессу, нисколько не обращала внимание на звонкий злобный ор, несущийся из-за хлипкой двери их комнаты.

      Посмотрев