Сезон охоты. Тимофей Петрович Царенко

И готов признать тебя своим другом, но при условии что ты попробуешь добыть кровь у каждого из системного списка.

      – И всё? Так просто? – я озадаченно почесал щёку.

      – А что ты хотел? Сложных схем? Два человека всегда могут договориться.

      – Значит, лезть в пасть к монстрам всё равно придётся, – я вздохнул. – Ну хоть не в попытке их убить. А что с заданием? Система неумолима. Я же должен кого-то убить.

      – Тут всё проще. Мне передали весь твой путь после ареста. В системе есть лазейки, если знать куда смотреть. Помнишь, в самом начале твои друзья-смертнички обменялись пожеланиями об убийствах?

      – Ну? – я не до конца понимал куда он клонит.

      – Твои задания прошлые, если они у тебя и были, при попадании в Бочку смерти аннулируются. Их зачесть нельзя в качестве покаяния. Но вот те, что ты получил в процессе… Я навёл справки, Кель, все из списка имеют награду за свою голову. И по сумме она дотягивает до награды за генерала. Тебе надо зайти в полицию и заявить о желании легализовать задания. Есть тут такая функция. Система поощряет взаимоотношения между людьми.

      – Мальчик, убей девочку, а я тебе дам пушку подлиннее. Угу. Я говорил, что в лютом восторге от этого места? Правильно ли я понимаю: все, кроме меня, сюда попали добровольно?

      – Да, именно так, а что? Что вы хотите нам поведать, молодой человек?

      Я уже запомнил, что француз не любит когда над ним смеются. Но когда меня это останавливало? Слишком в меня он денег много вкладывает.

      – Та нет, так, ничего, я просто для общего развития, скорбен разумом, постигаю заёмную муд…рость? Я запнулся, когда Лизи облизала свои губы.

      – Француз, представляешь, мальчик нас уличает. Хедрикс, чья бы корова мычала! Тебе напомнить про твой проступок перед Кавадзаму Инк?

      И тут я натурально завис. Мозги болезненно заскрипели, как будто кто-то кинул в отлаженный часовой механизм горсть песка.

      – Таких событий нет в моей памяти, – если бы у меня была пушка, я бы её сейчас навёл.

      – Смотри, смотри, сейчас кинется. Видишь, как ноздри раздувает, как зрачки дрожат, широкие, как у кота, не глаза, а божьи коровки, – Жан-Пьер был отвратительно проницателен. – Лизи, вылезь из башки парня. Он уже думать начал. Нет ничего более параноидального, чем человек который провёл полную ревизию свой памяти. Он же откажется дальше работать. Будь паинькой, сделай мальчику как было.

      – Кель, извини, это я так границы обозначаю. Я девушка добросердечная, а ещё красивая, потому и наглая. У тебя действительно нет такого события в памяти, я подкинула тебе параноидальную мысль, а ты и так на взводе. Я тобой могу вертеть как хочу. Хедрикс, а ну быстро включил башку. Или тебе не хватает крепкой руки в прямой кишке?

      – Вот вы уроды, – я резюмировал.

      – А кто с тобой ещё пить будет, мой золотой? Наша с тобой связь порицается в половине обитаемых систем.

      Лизи смотрела куда-то вглубь.

      – Так, а что тут, между нами, неправильного?

      Социумы без разнополого секса стагнируют по естественным