Бесплодные земли. Стивен Кинг

закончил Роланд.

      – Ну, мы немного не так говорим, но смысл тот же. Не важно, как именно это сказать. Но то, что ты сделал, неспроста называется «устроить разнос». Ты меня ранил словами, Роланд… и, глядя сейчас мне в глаза, будешь утверждать, что не хотел ничего такого?

      Она выпрямилась в своем кресле, уставившись на Роланда с этаким дерзким, вызывающим любопытством, и Роланд еще подумал – не в первый раз, – что «белые мудилы» из мира Сюзанны были либо отчаянными храбрецами, либо кончеными идиотами, раз решились встать ей поперек дороги, и даже не важно, что она инвалид в коляске. А побывав в ее мире, Роланд на опыте убедился, что смельчаков там раз-два и обчелся.

      – Честно сказать, я не думал об этом. Мне было плевать, больно тебе или нет, – спокойно ответил он. – Ты показала зубки и готовилась уже цапнуть, так что пришлось сунуть тебе в пасть палку. И это сработало… верно?

      На лице у нее застыло болезненное изумление.

      – Ах ты, гад!

      Вместо ответа он вытащил у нее из кобуры револьвер, неловко открыл барабан тремя пальцами, что остались на правой руке, и принялся перезаряжать его левой рукой.

      – Из всех своевольных, высокомерных…

      – Тебе нужно было рассвирепеть и показать зубы, – продолжал Роланд все тем же бесстрастным тоном. – Если бы этого не случилось, ты бы точно промазала, действуя рукой и револьвером вместо глаза, рассудка и сердца. Разве это обман? Разве в высокомерии дело? Думаю, нет. По-моему, Сюзанна, из нас двоих этого высокомерия больше в тебе. По-моему, это ты, а не я, больше склонна к обману и всяким вывертам. И меня это не задевает. Даже наоборот. Стрелок без зубов – не стрелок.

      – Черт возьми, никакой я не стрелок!

      Он пропустил ее реплику мимо ушей; он мог позволить себе эту роскошь. Если она – не стрелок, то он тогда – козлик.

      – Если бы мы тут в игрушки играли, я бы и вел себя соответственно. Но мы не играем. Мы…

      Он поднес левую руку к виску и на мгновение умолк. Она заметила, что кончики пальцев его дрожат.

      – Роланд, с тобой все в порядке?

      Он медленно опустил руку, поставил барабан на место и вложил револьвер обратно в ее кобуру.

      – Да, все нормально.

      – Нет, не нормально. Я не раз уже замечала. И Эдди тоже. Все началось почти сразу же, как только мы свернули с пляжа. Что-то с тобой не так. И по-моему, это прогрессирует.

      – Все со мной так.

      Она протянула руку и прикоснулась к его руке. Ее гнев остыл, по крайней мере пока. С серьезным видом она заглянула ему в глаза.

      – Мы с Эдди… это не наш мир, Роланд. Без тебя мы здесь погибнем. У нас есть твои револьверы, и мы теперь умеем хорошо стрелять, ты нас научил, но мы все равно здесь погибнем. Ты… ты нам нужен. Так что скажи мне, пожалуйста, что не так. Позволь нам попытаться помочь тебе.

      Роланд был не из тех людей, которые способны понять себя до конца, впрочем, он никогда к этому и не стремился; ему было чуждо само определение самосознания (не говоря уже о самоанализе). Его путь – путь действия: быстро