Бесплодные земли. Стивен Кинг

в миле от лесного лагеря. Почти два месяца этот лес служил им временным домом. Дни проходили однообразно, и в этом была своя прелесть. Пока тело стрелка исцелялось, он учил Эдди и Сюзанну всему, чему должен был их научить: как стрелять и охотиться, как свежевать и потрошить добычу; как сначала растянуть, а потом выдубить и выделать шкурки убитых животных; как нужно использовать добычу, чтобы извлечь максимальную пользу; как определить стороны света, север – по Старой Звезде и восток – по Древней Матери; как услышать голос леса, где они находились сейчас, милях в шестидесяти к северо-востоку от Западного моря. Сегодня Эдди остался в лагере, так настоял Роланд. Он знал: дольше всего человек помнит уроки, которые постиг сам.

      Но самый главный урок по-прежнему сохранял свое первостепенное значение: как поражать цель без промаха. Как убивать.

      Поляну, куда пришли Роланд с Сюзанной, неправильным темным полукольцом окружали источающие благоухание хвойные деревья. С южной стороны был обрыв: три сотни футов крошащихся сланцевых выступов и изрезанных трещинами утесов, образующих этакую исполинскую лестницу. Ручеек кристально чистой воды вытекал из леса, пересекал поляну прямо по центру, через овраг, промытый в рыхлой земле и осыпающейся горной породе, и срывался вниз с обрыва.

      Вода стекала по ступеням естественной лестницы серией маленьких водопадов, над которыми вздрагивали изумительные переливы радуг. Этот спуск вел к великолепной необозримой долине, густо заросшей елями. Было там и несколько вековых вязов, которые не давали молодой хвойной поросли задушить себя. Они возвышались, зеленые, пышные и величавые, – деревья, что были, наверное, старыми уже тогда, когда край, откуда пришел Роланд, только еще начинал отсчет своей истории. Роланд не сумел разглядеть ни единого признака, который указывал бы на то, что в этой долине когда-нибудь были лесные пожары, хотя по крайней мере несколько молний наверняка сюда ударяло. И молнии – не единственная опасность. Когда-то, давным-давно, в незапамятные времена, в долине этой жили люди: за минувшие недели Роланд пару раз набредал на следы человеческого присутствия. Большей частью то были примитивные самодельные орудия, но среди них попадались осколки глиняной утвари, которую не выделаешь без огня. А огонь – это злая стихия, услада которому – ускользнуть из рук.

      Над этим пейзажем, словно сошедшим с полотна живописца, изогнутой аркой раскинулось небо, безупречно чистое голубое небо, если не считать стайки ворон, что кружились в воздухе, что-то выкрикивая своими по-старчески хриплыми голосами. Они, похоже, были чем-то встревожены, как перед началом грозы. Роланд принюхался к воздуху и не уловил запаха дождя.

      Слева от ручья громоздился здоровенный валун. Роланд поставил сверху шесть камешков, все – в прожилках слюды. Они поблескивали, как стеклышки, в теплом свете дня.

      – Последняя попытка, – сказал стрелок. – Если кобура сидит неудобно… если хоть что-то мешает… то лучше сразу скажи. Мы пришли сюда не для того, чтобы зря тратить патроны.

      Она язвительно на него покосилась, и на мгновение ему показалось, что он разглядел у нее в глазах призрак Детты Уокер. Как солнечный блик, подмигнувший