Пышечка. Джули Мёрфи

в мусорный бак, а следом проделывает то же самое со своими пакетами.

      – Спасибо. – Я разворачиваюсь к дверям.

      – Погоди. – Он касается пальцами моего локтя, и я резко втягиваю воздух. – Прошлой ночью… Мне понравилось с тобой тусоваться.

      – Я знаю, – говорю я. – В смысле мне тоже.

      Я тянусь к дверной ручке.

      – Уиллоудин. – Я вздрагиваю от звука его голоса. Он так близко, что я чувствую запах его тела.

      Я открываю рот, собираясь что-то ответить, но он наклоняется, на секунду замирает – и все слова теряются в тот же миг, когда встречаются наши губы. Я не успеваю ни о чем подумать, и вот его язык уже у меня во рту, и я отвечаю на поцелуй. Куда девать руки, я не знаю, поэтому они просто висят по бокам, а пальцы сжимаются в кулаки. У Бо вкус вишневого подсластителя и зубной пасты. Мне хочется с ним целоваться, пока не отвалятся губы.

      Он отстраняется.

      Первый поцелуй. Самая стремительная штука в мире, которая длится вечность.

      Полуночный воздух сухой и жаркий, но я все равно обхватываю себя руками. Жду слов – его или своих, – но их нет. По его лицу я понимаю, что он удивлен не меньше меня. Я провожу большим пальцем по нижней губе и возвращаюсь в кафе. Бо меня не останавливает.

      •

      Мы закрываемся бесконечно долго. В зале дикий бардак, на кухне тоже, но я почти ничего не замечаю – мысли целиком и полностью заняты Бо и моим первым поцелуем. Моим первым поцелуем, случившимся на задворках закусочной «Харпи» рядом с переполненным мусорным баком.

      И все же поцелуй был идеальный. У меня ноют все кости, будто я попала в аварию, но осталась цела и теперь случившееся отзывается в каждой клеточке моего тела.

      Не успевает Рон запереть все двери, как я уже выезжаю с парковки. Остановившись на светофоре на углу, я тру лицо руками и пытаюсь переварить сегодняшний вечер.

      Мне сигналят, и я поднимаю глаза, но свет горит по-прежнему красный. Справа я слышу приглушенный крик.

      В соседнем ряду стоит машина Бо: он машет руками и указывает на мое окно. Домой нам совсем не по пути – мы всегда разъезжаемся в разные стороны. Он на восток. Я на запад.

      Когда я опускаю стекло, он говорит:

      – Прости, я не должен был…

      «Целовать тебя» – мысленно заканчиваю я за него.

      – …этого делать. Я просто… – Он поднимает глаза и замечает, что на поворот включился желтый. – Поезжай за мной. Пожалуйста.

      Я смотрю на часы. Уже половина второго ночи.

      Нам сигналят сзади.

      – Пожалуйста.

      Он трогается с места и перестраивается так, что оказывается прямо передо мной.

      Возможно, не стоит среди ночи ехать по неосвещенной дороге за парнем, которого я едва знаю. Он может меня убить, и тогда будет уже не важно, что я толстая или что мой первый поцелуй случился возле мусорного бака, – потому что мне хана.

      Вскоре дорога раздваивается – и именно здесь мне следовало бы повернуть направо, но я еду влево – по темной дороге за странным парнем, а небо над нами спит крепким сном.

      Девять

      Мы