Ещё слышны их крики. Артем Римский

на моих глазах проявила нежность в отношении супруга, заключавшуюся в крепком рукопожатии.

      – Для начала, – продолжил я, – раз уж, как вы настаиваете, я живу в этом доме, я хотел бы увидеть свою одежду.

      Левый Сапог схватила меня за руку и потащила в направлении одной из четырех дверей гостиной (пятая дверь находилась в самом дальнем углу и вела в мою ночную обитель), за которой, как оказалось, находилась наша с ней спальня. Трудно описать мое удивление, когда взору моему предстали ковры с доходившим до щиколоток ворсом, классическая мебель из красного и эбенового дерева, украшавшая декоративные элементы обстановки позолота, широкая кровать с высоким фигурным изголовьем, а над ней, конечно же, фотография в рамке, на которой были запечатлены я и Левый Сапог в свадебном платье. Вся эта роскошь слишком ярко контрастировала со скромностью гостиной и, тем более, с халатами моей жены и тещи, и я сразу догадался, что она не предназначена для чужих глаз; в пользу этой догадки говорили и плотно задернутые шторы, отчего в спальне царил приятный полумрак. Моя жена, тем временем, распахнула дверцу массивного шкафа, и вытащила оттуда чистое белье, джинсы, красный свитер и легкую черную куртку. Вся эта одежда, разумеется, была мне впору.

      – О, Жак, как же я счастлива, когда ты рядом, – с придыханием сказала девушка, и прижалась к моей груди.

      Я заметил, что мое отвратительное имя вызывает у меня еще большее отвращение, когда оно произносится ласковым голосом. Тем не менее, я нашел в себе силы, чтобы легонько погладить жену по спине. Видимо, вышло это довольно стесненно, потому что Левый Сапог поспешила схватить приготовленную одежду, и вновь потащила меня за руку, и через гостиную ввела в другое помещение, которое оказалось ванной комнатой. Здесь я еще раз удивился нашей нищете, обнаружив белоснежный фаянс, позолоту на рамах зеркал, стены и пол, отделанные, как я мог судить, плиткой из настоящего мрамора. Из наполненной ванны поднимался пар и запах ароматических добавок.

      – Если хочешь, я останусь здесь, с тобой, – прошептала моя жена, и провела рукой по моему правому плечу.

      Большого труда мне стоило подавить первое намерение отпрянуть в сторону. Левый Сапог не вызывала у меня отторжения, но и страсти к ней я не чувствовал (во всяком случае, в тот момент).

      – Нет, не стоит, – как можно мягче ответил я.

      Мне показалось, что моя реакция немного оскорбила ее, и повесив мою одежду на вешалку, она быстро вышла в гостиную.

      Чувство голода не позволило мне вдоволь насладиться ванной, и наскоро помывшись и надев чистую одежду, я поспешил к столу, где вся семья торжественно ожидала моего возвращения.

      – Почему внутренние помещения так разительно отличаются своей роскошью от крестьянского быта гостиной? – удивленно спросил я.

      В глазах моей тещи сверкнул страх, и она сразу же набросилась с обвинениями на своего мужа, который сидел справа от нее, неловко поджавшись.

      – Я говорила! – завопила она. –