Код от чужой жизни. Антон Грановский

назидательно сказала Рита. – С «сухарика»-то все и начинается. Сперва стакан-другой «Арбатского», потом портвешок, а там и до беленькой недалеко. Мой тоже со слабенького начинал. Сперва «Тещин погребок» пил, а потом сам не заметил как на «Дзедулину пляшку» перешел. Знаете такую?

      – Э… да. – Нина Ивановна неуверенно улыбнулась. – Слышала.

      – Ну, вот, – кивнула Рита, сооружая бутерброды с сыром и ветчиной. – Ну, а с «пляшки» уже перескочил на водяру. У мужиков это быстро.

      – Ты его, наверное, ненавидишь?

      Рита прервала свое занятие, задумалась, потом покачала головой и сказала:

      – Да нет. Как ненавидеть-то? Одиннадцать лет вместе. Плохой был, да свой.

      Нина Ивановна понимающе кивнула, хоть было видно, что она не совсем понимает чувства Риты и уж точно их не принимает.

      – Ладно, – сказала Нина Ивановна, – теперь ставь тарелки на поднос. Будем пить чай в гостиной.

      – Может, не надо? – нахмурилась Рита. – У вас там ковер такой красивый, а мои его хлебными крошками и чаем обгадят.

      Но чаевничали все-таки в гостиной. Рита чувствовала себя неловко – ей было стыдно за свои манеры, за то, что дети чавкают, за то, что крошки падают на стол. И в то же время она впервые за долгое время чувствовала себя спокойной и защищенной от невзгод. Горечь из-за потерянных денег почти ушла, тоска по умершей Але тоже почти не давала о себе знать.

      – Хорошо у вас тут, – сказала Рита, прихлебывая чай и оглядывая большую комнату.

      Здесь не было ни привычного ковра на стене, ни приличной мебели-«стенки». В посудном шкафчике вместо тарелок и чашек были одни только бокалы – узкие, широкие, маленькие, большие, да и те не хрустальные, а из простого стекла. Но смотрелось все равно красиво. (Правда, Рита ума не могла приложить, для чего людям так много бокалов? Разве что на свадьбу, так и свадьбы же не каждый день.)

      Что-то мелодично стукнуло за спиной у Риты. Она вздрогнула и завертела головой.

      – Ох, матушки! Чего это? – испугалась Рита.

      – Что? – не поняла Нина Ивановна.

      – Да вот стучит-то!

      – А, это. – Нина Ивановна улыбнулась. – Часы. Они отбивают каждый час.

      Рита успокоилась и загляделась на часы, изображающие всадника, оседлавшего небольшую лошадку, вставшую на дыбы.

      – Красивые, – похвалила Рита. – И мужчина такой важный. Настоящий командир. Дорогие, поди, часы-то?

      – Не знаю. Мне от матери достались. А ей – от ее матери.

      – Вот оно как. – Рита вздохнула. – Бывает же у людей.

      Нина посмотрела на Лизу и Лешку.

      – Дети, если вам скучно – бегите в соседнюю комнату, там есть шашки и лото.

      Лешка с Лизой переглянулись. Затем соскользнули со стульев и ушли в соседнюю комнату.

      – Только дверь за собой прикройте! – сказала им вслед Рита. – Чтоб не мешали людям!

      Лешка обернулся, хмыкнул и плотно прикрыл за собой дверь. Рита, робко глядя на Нину Ивановну, отпила чаю.

      – Что думаешь делать дальше, Рита? – мягко поинтересовалась та.

      – Ну… – Рита пожала плечами. – Хочу устроиться на работу.

      – А образование у тебя какое?

      Рита