Кулаки и подкулачники. Андрей Николаевич Заборцев

осыпала отца поцелуями и начала собирать на стол. В дверях появилась тетя Апросинья, упала на колени, рыдая и причитая, так, на карачках доползла до отца. У меня и сейчас перед глазами эта трогательная картина. «Что же ты, Николай, пришел один, оставил в сырой земле своего брата? Как же ты как старший не уберег его?» – причитала она. Допоздна в нашем углу горела керосиновая лампа, а отец всё рассказывал и рассказывал о тюремной жизни.

      Отец всё ждал, что его сына снова заберут, теперь уж по 58-й статье, но сталинские люди оказались щедрыми и сохранили ему жизнь. Он снова устроился работать в леспромхозе на илимках. Всегда, когда он приезжал домой, у нас был большой праздник. Подарки, гостинцы получал каждый из нас. На нашей стене в бараке начали стучать часы-ходики, которые привез отец в один из таких приездов. Мы стали заметно жить лучше. На окне появились не затейливые шторы, появилась постель. По утрам стали пользоваться недорогим полотенцем. В праздники мы стали носить ботинки с калошами. Отец сделал дощатую перегородку в бараке, прорубил входную дверь в стене, смастерил небольшую русскую печь и мы стали жить как бы в отдельном доме. Для нас он стал настоящим героем, изменив образ нашей жизни. Уже позднее, работая вместе с ним на илимках, я всегда восторгался его смелостью и отвагой. Плывем вдвоем на илимке, темная ночь, впереди шумит порог. Нам бы встать на якорь и подождать рассвета, чтобы в темноте не налететь на груду камней, но отец этого не делает. Я стою на корме, а он одним веслом подгребает, выводя илимку на фарватер. Мы влетаем в бурлящий порог, кругом острые камни и высокие валуны, страшной силы шум. Проходит минуты две и весь кошмар позади. Не думаю, что отец в эти минуты не испытывал чувства опасности. «Иди спать, Андрейка» – говорит он мне, а сам продолжает управлять лодкой. Он не любил бездельников и сам никогда не бездельничал, совсем не курил, выпивал редко, только по праздникам, говорил мало, после тюрьмы говорить стал с небольшим заиканием. Он был очень требовательным к себе, на работе его очень ценили за высокое трудолюбие и организованность.