Летом сорок второго. Михаил Калашников

хотя, может быть, оно не прекращалось и ночью.

      Раскидистая верба накрывала шатром прибрежную площадку у моста. Рядом с поднятым шлагбаумом стоял часовой. Сонным и равнодушным взглядом провожал он коровье стадо. Какое по счету за эти дни? Часовой порядком притерпелся, наблюдая за потоком военных, гражданских и животных, усталость его зародила первые очаги апатии.

      – Доложите по форме! – набросился Кремер на задремавшего красноармейца.

      – Стрелок… комендантского взвода охра- ны… – приложив руку к пилотке, попытался ответить солдат.

      – В чем дело, боец? – не давая ему опомниться, вновь резко заговорил Кремер. – Забыли форму доклада?

      – Никак нет… товарищ майор, – рассмотрев наконец две шпалы в петлицах Кремера, ответил солдат.

      – Давно на часах? – обратился «майор» к часовому.

      – Всю ночь.

      – И что, никто не сменил?

      – Никак нет, – не пытаясь придавать голосу жалости, геройствовал часовой.

      – Я снимаю вас с поста, боец, – коротко заявил Кремер. – Идите отдыхать.

      Солдат оторопел от такого приказа. Он помнил, что с поста может снять только начальник караула либо разводящий, но за эти дни он насмотрелся на такие нарушения правил, прописанных в Уставе, что тут же пошел к ближайшему кустарнику, чтобы завалиться и выспаться. В последний момент какая-то сила превозмогла в нем усталость, в голову пришло решение пойти к своему командиру и доложить о случившемся.

      Кремер уже вошел в роль начальника КПП. Как только промелькнул хвост последней коровы, ступившей на дощатый помост, за ней опустили шлагбаум.

      Рассвет окрасил листву на кронах деревьев, из-за горы поднимался край багрового солнца. К переправе двигалась очередная партия беженцев на телегах и подводах. Навстречу им усталой походкой плелся снятый Кремером с поста часовой. Кремер схватил за рукав Цикавого, притянув к себе, прошипел ему в ухо:

      – Убери его, быстро.

      Цикавый коротко кивнул. Догнав часового, гуцул грубо схватив его за плечо:

      – Товарищ майор документы твои требуют.

      Тот машинально потянулся в карман гимнастерки, но, засомневавшись, остановился. Цикавый бегло посмотрел по сторонам и толкнул солдата. Часовой оступился, но на ногах устоял. Схватившись за ремень винтовки, часовой хотел сдернуть ее с плеча, Цикавый новым ударом швырнул сонного солдата в заросли лозняка. Насев сверху, разбил ему лицо и отобрал винтовку. Закрывая губы и нос, боец хотел было закричать, но не успел: Цикавый с размаху проткнул его штыком. Кровь стекла по канальцу штыка и смешалась с росой. Сегодня земле предстояло напиться ею всласть.

      Глава 4

      Дорога запружена – «форды», «газики», «зисы», крытые громадные «студебеккеры». Какие-то тележки, пустые передки. Много верховых. Двое обозников на коровах. Прикрутили обмотки к рогам и едут. И все это с криком, гиком, щелканьем бичей движется куда-то вперед, вперед, на юго-восток, туда, за горизонт.

В. Некрасов. В окопах Сталинграда

      Погибший