Дикарь. Карина Демина

на земли, которые принадлежали людям.

      – Мешеки тоже люди, – возразил жрец, набрасывая на маску золотой полог. В сундук возвращать не стал, но взмахом руки велел подойти прислужнику. – Случилась война. Большая война. И он, тот, кто возвел первую пирамиду нового мира, положил в основание её свое сердце. Руки он отдал воинам и мастерам. Ноги – земледельцам, ибо земли нового мира родили не столь обильно.

      – Как-то… жутковато звучит.

      – Предания не бывают добрыми, – сказал Верховный, более не испытывая неприязни к человеку, что сидел напротив. – Тем паче о временах смутных. Он и рассказал нам, сколь опасна сила.

      – Но не отказался от нее, верно?

      – Верно.

      – На самом деле весьма странно слушать эту… историю. У нас имеется собственная. О мире, который существовал, пока однажды не разверзлись небеса, дабы излить звездный огонь. О том, что огонь этот вызвал многие разрушения и поверг народы в страх. И еще о том, как вслед за огнем демонами преисподней пришли в этот мир люди со смуглыми лицами и острыми зубами.

      Маг сложил руки поверх живота, наличия которого, казалось бы, не стеснялся. Пальцы его были длинны и белы, ногти, покрытые черным лаком, округлы. На мизинце поблескивал синий камушек.

      – Эти люди прошлись по разоренным землям, всюду устанавливая свой порядок. И не было никого, кто сумел бы встать на их пути. Врагов они повергали в трепет.

      Верховный прикрыл глаза.

      Ему отчаянно хотелось завершить встречу, отдать магу все, чего желает он, лишь бы, наконец, поскорее спуститься в подземелье. И там уже, в тиши, в одиночестве, вновь прикоснуться к чуду.

      – И когда последний оплот, великая некогда империя, пала, то люди эти провозгласили себя потомками богов. А еще… – маг сделал выразительную паузу. – Еще они заявили, будто бы знают, как защитить земли свои от гнева.

      – Они возвели пирамиду.

      – Верно, – маг провел пальцами по животу. – И принесли в жертву тех, кто не желал смириться. Об этом жертвоприношении у нас довольно много пишут. Но, говоря по правде, мне всегда казалось, что число жертв несколько преувеличено. Все-таки двадцать тысяч человек… это несколько чересчур.

      – Двадцать две тысячи триста четырнадцать человек, – поправил Верховный. – Стены храма помнят имя каждого.

      – Даже так. Извините, не знал, – маг развел руками. – Это… внушает.

      – Мир питается кровью. Богов и людей.

      – Да, конечно. Я читал ваши книги. Переводы. Измышления наших ученых тоже, хотя им особой веры нет. Все-таки вы не слишком рады чужакам здесь, не говоря уже о том, чтобы допустить в священное место.

      А из него вышла бы неплохая жертва.

      Верховный сделал глубокий вдох, вбирая в себя слишком уж цветочный нежный запах человека. Так пристало пахнуть женщине, пожалуй. С другой стороны, не стоило обманываться. Ни рыхлостью, ни слабостью показной.

      – Но тогда, много лет тому, после великой жертвы, небеса очистились от тьмы и гари. Вновь выглянуло солнце. А ночи избавились от огня, – продолжил маг, глядя на собеседника