Дикарь. Карина Демина

Мастер выругался.

      Нет, почему во всей Ойкумене, огромной, необъятной её, Древние открыли источник именно там?!

      Глава 5

      Миха увернулся от хлыста, ощутив, как лизнул щеку рассеченный воздух, и припал к земле. Сегодняшний противник был куда опаснее всех тварей, с которыми Михе приходилось встречаться.

      – Что скалишься, урод? – с вялым любопытством поинтересовался бритоголовый гигант. И хлыстом пошевелил. Хлыст этот, толстый, перетянутый бронзовыми колечками, казался живым.

      И послушным.

      Бритоголовому. Вот он, лежавший вроде бы спокойно, взлетел, чтобы коснуться плеча Михи, рассекая и кожу, и мышцы.

      Рык в горле сам собою перешел в визг, и Миха покатился по земле.

      – Шевелись, тварь. А то хуже будет, – гигант, темная кожа которого лоснилась от пота и масла, не шелохнулся, а хлыст вновь взлетел, готовый обрушиться на многострадальную спину Михи.

      К вечеру раны затянутся.

      Всегда затягиваются. И он, свернувшись на соломенной подстилке, будет ощупывать кожу, уже почти не удивляясь тому, что подобное возможно. На коже и следов не останется.

      Вечером.

      А утром все начнется сначала.

      Миха увернулся от хлыста, правда, вылетев за пределы очерченного на камнях круга, за что и был наказан. Вспыхнули огнем наручи, завоняло паленой кожей, и Миха завыл от боли.

      Твари.

      Какие же они твари!

      – Давай, хватит бегать, – кинул гигант, сплюнув сквозь зубы. Зубы он подтачивал, а еще покрывал тонким слоем позолоты. И теперь они сияли, что солнце.

      Выбить бы.

      И вцепиться бы уроду в горло. Он близко. Но близость обманчива. Миха знает.

      Пробовал не раз. И еще попробует.

      Он скользнул в границу круга, отрешаясь от боли, заглушая уже ставший привычным страх. Тело желало отдыха. Но те, кто дрессировал Миху – а иным словом происходящее и назвать-то не выходило – имели собственные планы.

      – Ишь, глазищами зыркает. Говорить-то умеет? – бросил гигант.

      – Должен. Но пока упрямится, – ответил маг, наблюдавший за избиением.

      Маг держался за пределами круга, на расстоянии безопасном. Был он молод. Красив. И раздражал что видом своим, что любопытством. Пожалуй, раздражал едва ли не сильнее старшего, который появлялся редко и большей частью по делу. Правда, дела его оборачивались для Михи новой болью, что лишь укрепляло принятое некогда решение выдрать магу глотку.

      И этому, второму, тоже.

      – Ничего. Выбьем, – пообещал гигант в сторону. И снова свистнул хлыст. Правда, теперь Миха уловил движение его краем глаза и успел увернуться, а потом подкатиться ближе. И еще.

      Шаг назад.

      Два вперед.

      И в сторону. Танец, мать его. Безумный танец на грязной, пропитанной кровью земле. И гнилая солома липнет к ногам. Звенят от натуги мышцы. Тело сопротивляется. Тело боится рассыпаться. Но Миха не позволяет отступить. Он ныряет под удар, чтобы резко, рывком, сократить расстояние между собой и гигантом, на лице которого, кажется, появляется выражение крайнего недоверия.

      А руки сами впиваются в шею.

      Такую