Неправильная сказка. Агата Лав

ей больно? По-настоящему больно?

      – Нет, – я поспешно качаю головой.

      – Я же могу. Женское тело чертовски восприимчиво. Как к ласке, так и к силе.

      – Марк, пожалуйста…

      – Тогда зачем? – бросает он со злостью, так что Яна сжимается в его руках. – Зачем, черт возьми?!

      Я не знаю, что ответить. Я не понимаю Марка, но отчетливо вижу, что алкоголь разогрел его до максимума, затаенная глубоко внутри ярость буквально рвется наружу.

      – Ты ведь меня и за человека не считаешь, – продолжает Марк, к счастью, он больше не кричит, выдохнув, но интонации заостряются и огненными всполохами окрашивают его речь, – как и твой отец. Я дерьмо, которое только и умеет перешагивать через других. Жестокий сукин сын, ведь так?

      – Мне сейчас лучше молчать.

      Марк усмехается.

      – Ты не умеешь, Север. Ты уже прибежал сюда со своей истерикой. «Только не она», – он с издевкой повторяет мою недавнюю фразу. – Не пробовал хоть иногда думать на берегу? Прежде чем согласиться на мутное дело или начать интрижку?

      – Она ни в чем не виновата…

      – Да, – соглашается Марк, – виноват ты. И я мог бы пройтись по ней, только чтобы сделать больно тебе.

      – Не надо.

      – Это мне решать.

      Марк пытает меня много секунд, каждая из которых кажется вечностью. Я вижу, что он может сорваться.

      Брат презирает меня всем сердцем, я знаю, за безоблачную жизнь и за те золотые дорожки, которые он с издевкой упомянул в первый же день. У нас с Марком одна мать, но разные отцы, и мой бросил их в нищете, забрав меня в другой город еще малышом. Я для него избалованная мразь, которая привыкла, что проблемы решаются сами-собой или чужими руками.

      Марк, наконец, отпускает Яну, убирая руки с ее тела. А потом подталкивает к выходу и приказывает оставить нас. Девушка, не поднимая головы, проскальзывает мимо, и через пару секунд хлопает дверь.

      – Когда ты начнешь думать? – бросает Марк. – Понимать, что творишь?

      Брат опускается на ступеньку подиума и садится, широко расставив ноги.

      – Принеси бутылку, – он нетерпеливо тычет в барную полку.

      Я не спорю. Встряхиваю в руках бутылку скотча, оглянувшись, на что Марк одобрительно кивает.

      – Не лишнее? – спрашиваю ровным голосом.

      – Я трахал ее.

      Эти слова оглушают меня. Я замираю на месте, а Марк тянется и вырывает спиртное из моей застывшей руки.

      – Один раз, – Марк свинчивает крышку, отбрасывая ее в сторону, и делает первый глоток. – И до того, как ты появился в городе.

      Бутылка вновь возвращается ко мне. Марк протягивает ее и теперь молча ждет, когда я, наконец, сожму ладонь.

      – Что сейчас происходит? – спрашиваю я прямо, справившись с собой.

      Я делаю несколько жадных глотков, которые обжигают горло и внутренности и заставляют даже воздух ощущать, как огненную смесь. Я кривлюсь и жалею, что не остановился вовремя.

      – Разговор, который закончится дракой, – отвечает брат.

      – Я могу