Неправильная сказка. Агата Лав

вместе валимся на ступени, запутавшись друг в друге и нанося хлесткие удары. Позабыв о защите. Эта глупость на выносливость продолжается, пока я случайно не попадаю локтем Марку прямо в висок. Тот теряется на мгновение, а распаленные инстинкты ведут меня дальше. Много дальше.

      Я обхватываю его со спины и делаю захват вокруг горла, продолжая зверски сдавливать, не давая брату глотнуть воздуха. Марк вырывается и бьется, яростно и тщетно… А потом звонкий звук пробуждает меня, я вдруг понимаю, к чему идет и что могу наделать. Я ослабляю хватку, но не успеваю опустить руку. Марк проводит по ней чем-то острым, одарив пронизывающей болью, после чего резко разворачивается и за мгновение оказывается сверху. Он прижимает меня к ступеням, вколачивая в мое тело пару ударов для верности.

      – Не двигайся! – приказывает Марк.

      Я задыхаюсь от усталости, что наваливается тяжелой стеной, тело ноет и пульсирует, напоминая о каждом пропущенном ударе. Марк буквально исколошматил меня. Футболку залило кровью, а порезанную руку скручивает от жжения. С задержкой я догадываюсь, что Марк разбил бутылку, и теперь «розочка» у моего горла явственно намекает, кто все-таки выиграл. Впрочем, старший брат тоже тяжело дышит и морщится, хотя так и не стер усмешку с губ.

      – Будь всё по-настоящему, я бы уже убил тебя, – бросает мне Марк.

      Глава 10

      Я спускаюсь к парковке и замечаю Яну около своей машины. Она крутится на пятачке, как волчок, и нервными короткими затяжками терзает сигарету. Несколько тлеющих фильтров уже валяются в ее ногах. И она так занята внутренним монологом, что мне удается подойти незамеченным. Я встречаю встревоженный взгляд, лишь когда тянусь к ее ладони.

      – Не помогает же, – говорю ей и забираю сигарету. – Я подвезу тебя.

      Я открываю пассажирскую дверь и дожидаюсь ее кивка, формального и неживого, как будто с роботом общаюсь. Яна молча садится и поправляет мужской темный плащ, который скрывает ее силуэт без остатка. Следом я замечаю черные лакированные туфли на тонком и бесконечном каблуке. Когда я забираюсь в салон, то окончательно убеждаюсь, что она не переодевалась. Плащ распахивается и оголяет ее бедра.

      – Не хочу домой, – вдруг произносит она, – лучше к тебе.

      Это скверно. Я уступаю, хотя прекрасно понимаю, вокруг чего крутились ее мысли и что она успела наговорить самой себе. Яна молчит всю дорогу, смотря строго перед собой, и я готов спорить, что она даже не замечает окрестности. Она вновь таится от меня, сжавшись в тугой клубок.

      – Второй подъезд, – я бросаю ненужную подсказку, устав от давящей тишины.

      В кармане в кои-то веки находится пустое место, и я паркуюсь недалеко от двери моего подъезда. Глушу мотор.

      – Почему ты соврал? – спрашивает Яна, очнувшись.

      – Я не врал.

      – Ты сказал, что ты никто.

      – Так и есть…

      – Ты брат босса.

      Она произносит босс как бог.

      – Да, я брат босса. И я никто.

      Я открываю дверь и слишком резко двигаюсь вперед. Разбитое тело тут же отзывается болезненной волной. Я раздраженно выдыхаю, после чего закрываю машину и иду к