Неправильная сказка. Агата Лав

такой вариант. Тем более виднеется оголенное плечо, которое притягивает взгляд отсутствием лишних деталей.

      Ее налитое гибкое тело нашептывает слишком красочные и реалистичные образы, чтобы не сбиваться, и я же трогал ее, чувствовал жар, целовал…

      – Ты не ешь, – ее будничный голос вырывает из яркого миража.

      – Север не голоден.

      – Привыкаешь?

      – К Ване я привык бы быстрее.

      – Тебе бы не пошло.

      – Север так Север.

      Она так щедро улыбается, что можно ослепнуть. Или нет… Стоп, это другое!

      – Серьезно? – я зацепляюсь за ее теплый сестринский взгляд. – Ты собираешься запихнуть меня во френд-зону?

      Яна не смущается и выдерживает пристальный взгляд. После чего переключает внимание на красное полотенце, которое вдруг понадобилось сложить в четыре слоя.

      – Я всегда мечтала о старшем брате, – признается она после паузы.

      Так глупо и по-детски. Когда это я успел показать себя плюшевым созданием, которому можно говорить такие бредни? Вчера, когда без всяких поползновений завалился на диван и сразу же отключился?

      – О брате, который хочет трахнуть тебя? – уточняю он. – Который почти трахнул тебя?

      Она со проглянувшей злостью сминает полотенце в руках и швыряет его в раковину.

      – Перебесишься, – шипит она по-кошачьи, обернувшись и коротко взглянув на меня.

      И выходит из кухни. Отлично, приходится подниматься и идти за ней. Черта с два теперь выйдет выбросить ее из головы, уже перемудрил, уже опоздал.

      – Яна.

      – Я спать, я работаю в ночь.

      Ненавижу бабские загоны и никогда не участвовал в этом дерьме, довольствуясь титулом подлеца и подонка, но тут что-то заставляет тянуться к ней. Ловить за руку с осторожностью. Но она все равно резко дергается и уже дышит с обещанием бури.

      – Не вырывайся, успокойся.

      Я расцепляю пальцы, чувствуя, что все равно не уговорю.

      – Тебя без этого ждет дерьмовый денек, – добавляю спокойно и пытаюсь поймать ее взгляд.

      Меня ведь тоже ждет дерьмовый день. К чему и тут сцепляться?

      – Еще какой, – она неожиданно выдыхает с лютой злостью, сбивая с толку окончательно.

      Да что я сделал, мать твою?! Яна же уже завелась, щелчок и ее несет. Она впивается в мою талию, грубо сминая футболку, и ныряет руками под легкую ткань. Резкие размашистые движения очерчивают мой торс, лаская разжигающими прикосновениями, образами которых я совсем недавно дразнил себя. Теперь это происходит, но я не рад.

      Она же сцепляет руки крепче, вонзившись в кожу, и наталкивает меня на себя. Прижимается… блять, как тесно… Я чувствую касание упругой налитой груди, а ее душные пальцы ложатся плотными браслетами на запястья и тянут вперед. Навстречу.

      – На, бери, – с вызовом бросает она и кладет мои руки на свою задницу, заставив сдавить плоть.

      И начинает целовать, влажно, неистово, касаясь языком и обжигая сбившимся дыханием. Черт! Нужно поймать ее, нужно… Нужно! Я смыкаю пальцы вокруг раскрасневшегося лица Яны и останавливаю жадное движение,