Вероломное племя. Павел Николаевич Алексеев

Кина не отпускал трясущуюся руку и с каждым новым громом взрыдал все сильнее. Серая Пятка наклонился над ним, схватил за волосы и взглянул в глаза, в которых в ту секунду отразилась молния. Индеец ненавистно пыхтел, взмахами головы скидывал с себя увесистые дождевые капли, но не уводил жестокого взора от парня.

      – Хочешь еще одного пальца лишиться? – голос его звучал грозно. Кина молчаливо помотал головой. Он всхлипывал, но будто начал забывать о боли. Его сердце сжалось от предательства и жестокости, с которой он никогда до этого не сталкивался. В глазах бушевал океан мести, но выплеснуть его наружу не выходило. В это мгновение все было против Кины, даже Луна, ушедший далеко в прерию, чтобы найти хоть что-то для своего пустого брюха.

      Серая Пятка вскочил на коня, наградил Кину безжалостным взглядом и выпустил из себя звонкий клич: «Яуйя-яуйя». Индеец ударил коня и помчался вдаль. Через несколько секунд его уже не было видно. Он скрылся за плотной дождевой пеленой.

      Кина неотрывно смотрел на руку, лишенную пальца. На его лице вычерчивалось отвращение к самому себе, как к уродцу, от которого отреклась семья. Внутри все бурлило, но наружу вырвался лишь жалкий крик, вмиг заглушенный громом.

      8

      Скромный Лис один в своем тихом жилище. Он сидел на коленях перед костром, по правую руку от него на земле стояли чаши. В каждой из них находилась краска, цвет которой зависел от состава. Красная была помесью глины, ягод и свеклы; в белую добавлялся гипс и порошок, полученный из раковин моллюсков; в третьей чаше лежал кусок древесного угля; желтая краска состояла из молотых ягод, цветов, мха и вещества из внутренних органов буйвола. Из-за долгого хранения от нее исходил отвратный запах. Нужные ягоды и цветы зимой не отыщешь, поэтому использовались сгнившие плоды, хранившиеся долгие месяцы в земле.

      Под мелодию, сочившуюся через приоткрытые губы, Скромный Лис нанес белую краску на свое лицо. После этого окунул два пальца в красную краску, и провел ими по щекам от глаз до подбородка. На каждой щеке он нарисовал три полосы, две крайние из которых немного короче центральных. Под тихий костровый треск и все ту же монотонную мелодию сквозь бледные губы индеец раскрасил нос в желтый. Взяв кусок угля, он принялся ненавистно водить им по векам и лбу, от чего появилась неровная жирная линия от виска до виска. Когда ритуал окрашивания закончился, Скромный Лис встал, погасил очаг и вышел из типи.

      Под тучным небом лагерь выглядел сиротливо. Лишь Холодный Клен, опершись на копье, в полудреме следил за прерией. В темноте жилища походили на пещеры, внутри которых мерцали тусклые огоньки, будто у их стен летал рой светлячков.

      Скромный Лис подкрался к своему коню, стоявшему в небольшом загоне. Открыв деревянную калитку, он выпроводил его. Мужчина вел животное за собой в ветреную прерию, подальше от лагеря. Едва конусы типи в его глазах исчезли из виду, индеец запрыгнул на коня и поскакал вдаль.

      ***

      Шайна выглядывала из-за его жилища, содрогаясь от страха того, что узнала ранее, когда подслушала разговор вождя со Скромным Лисом. Она трепещущей рукой зачесала волосы назад, выпрямилась и покралась