Перезагрузка. Эми Тинтера

не попадались. Рибуты ели лучше большинства людей, чем возбуждали еще большую ненависть.

      – Нет, – отозвался Двадцать два. Судя по выражению лица, он и не собирался менять привычек.

      – Попробуй, тебе понравится.

      Он поднес кусок к губам и быстро положил в рот. Медленно прожевал, проглотил, скорчил мину и посмотрел на то, что осталось в тарелке:

      – Не знаю. Чудной вкус.

      – Ешь и не выпендривайся, – осадила его Лисси, сидевшая через несколько стульев от нас. Салаги всегда выводили ее из себя. Двадцать два не был исключением.

      Он коротко глянул сначала на нее, потом снова на меня. От столь вопиющей непочтительности Лисси нахмурилась.

      – Зануда, что ли? – спросил он меня тихо.

      «Еще какая». Я едва сдержала улыбку, глядя, как Лисси неистово кромсает мясо, словно оно пыталось сбежать. Хьюго, передразнивая ее, занес нож над своим бифштексом. Росс Сто сорок пять дважды моргнул – наверняка эта была его манера улыбаться.

      – Все говорят, что она будет моим тренером, – сказал Двадцать два.

      Лисси вскинула голову и наставила на него нож:

      – Все говорят правду. Поэтому заткнись и ешь.

      Я в жизни не видела такой наглой рожи, как у этого Двадцать два. Его улыбка не исчезла, а лишь преобразилась в насмешливый, дерзкий оскал. Бросив вилку, он преспокойно откинулся на стуле. Ему было незачем говорить: «А ты рискни, заставь меня». Все было и так понятно.

      Лисси проглотила остатки еды и вскочила, что-то бурча под нос. Когда она проходила мимо нас, взгляд ее, устремленный на Двадцать два, сверкал от ярости.

      – Надеюсь, ты долго не протянешь и мне не придется возиться с тобой, – процедила она.

      – По-моему, это относится ко всем ее салагам, – усмехнулся Хьюго, проводив взглядом Лисси, которая решительно проследовала к выходу, по дороге оттолкнув помешавшего ей рибута.

      – Ее долг – сделать из них хороших рибутов, – сказала я, вспомнив нож, который выдернула из головы Тома Сорок пять.

      – Так и сделай! – оживился Двадцать два. – Разве ты не можешь выбирать?

      – Могу. И я не работаю с такими маленькими номерами.

      – Почему?

      – Потому что от них никакого толку.

      Мария Сто тридцать пять хмыкнула, и Двадцать два весело посмотрел ей в спину, а после снова взглянул на меня:

      – Может, это как раз потому, что ими не занимаешься ты. К тому же я оскорблен!

      Нисколько, судя по улыбочке.

      Я поковырялась вилкой в тарелке. В его словах был резон. У салаг с небольшими номерами не было никаких шансов. Из-за малых чисел? Или из-за Лисси, которая тренировала их одним лишь криком? Я посмотрела на него, не зная, что сказать. Об этом я никогда не задумывалась.

      Его улыбка погасла, он явно принял мое молчание за отказ. О чем я думала на самом деле, ему знать не полагалось, поэтому я и держала рот на замке. Не дождавшись ответа, Двадцать два принялся за еду.

      После ланча я прогулялась на шестой этаж. В промежутках между учебными циклами я часто скучала и не знала, куда себя деть. Не представляю, что бы я делала, если бы была рибутом с малым номером,