Перезагрузка. Эми Тинтера

это упражнение. Слишком много крика.

      Задача заключалась в том, чтобы отвергнуть и превозмочь боль. Переломы болят всегда как в первый раз; отличием рибутов было умение преодолеть страдания. Человек валялся бы на земле, заливаясь слезами. Рибуты же не признавали боли.

      Я посмотрела на Двадцать два, который корчился на полу. Он взглянул на меня, и я удивилась, что он не воет. Обычно салаги выли, когда я ломала им руки.

      – Ты ведь не сломаешь мне что-нибудь еще? – спросил он.

      – Нет. Не сейчас.

      – А, значит, позже? Класс. Буду ждать с нетерпением. – Он скривился, покосившись на свою руку.

      Мэнни отправил тренеров назад к стене и подозвал салаг.

      – Ты должен встать, – сказала я улыбчивому новичку.

      Не замечая свирепого взгляда Мэнни, Двадцать два медленно поднялся на ноги и вопросительно вскинул брови.

      – Теперь нога? – спросил он. – А можно в следующий раз сначала предупредить? Скороговорочкой, типа: «Эй, соберись, сейчас я голыми руками переломаю тебе кости».

      Кто-то из стоявших позади меня тренеров фыркнул, и Мэнни нетерпеливо щелкнул пальцами.

      – Двадцать два, двигай сюда и садись. Живо!

      Я присоединилась к тренерам, коротко глянув на Двадцать два, который плюхнулся в круг. Он все еще следил за мной своими лучистыми глазами, и я быстро отвела взгляд. До чего же странный!

      Глава третья

      Взяв поднос, я снова покосилась на конец очереди. Двадцать два стоял в хвосте и вертел головой, рассматривая столовую. Когда его взгляд остановился на мне, я поспешно отвернулась, едва он начал махать рукой.

      Женщина за стойкой как раз швырнула на мой поднос бифштекс, и я сосредоточилась на ней. Их было трое за стеклом – две женщины и мужчина. Раньше на хозяйственных работах в корпорации тоже состояли рибуты, однако со временем люди испугались безработицы, всполошились, и администрация им в угоду создала несколько новых рабочих мест. Но людям все равно не нравилось обслуживать рибутов.

      Дождавшись, пока они заполнят поднос, я направилась через весь зал к своему обычному месту рядом с Хьюго. Там я вонзила вилку в отлично прожаренный бифштекс и бросила кусок в рот. КРВЧ растолковала родителям рибутов, насколько нам будет здóрово на ее попечении (не оставив другого выбора). Им было сказано, что мы принесем пользу. Что будем вести нечто похожее на жизнь. Не знаю, было ли нам здóрово, но кормили здесь определенно лучше. Рибутам требуется меньше еды, но наши успехи достигают пика лишь при хорошем и регулярном питании. Если нас не кормить, мы станем такими же немощными и бесполезными, как люди.

      – Здесь свободно?

      Я подняла глаза. Передо мной стоял Двадцать два с подносом в руках. Его белая футболка была заляпана кровью – наверное, кто-то из девяностых не упустил случая преподнести еще один урок. Обычно это длилось пару-тройку дней, пока эта буча не надоедала охране.

      – Унтер-шестидесятые сидят там. – Я показала на стол Эвер. За ним болтали и смеялись, а один мальчишка неистово жестикулировал.

      Двадцать два оглянулся:

      – Это